(«Когда я уйду на покой от времен…»)
Сможет ли стать основой жизни двоих «одна только песня», которую Он поет, а Она повторяет за ним?
Вот вопрос, который задает сама судьба.
Десятого ноября Блок встречается с приехавшим из Москвы владельцем издательства «Гриф» Сергеем Алексеевичем Соколовым, на следующий день завтракает с ним в ресторане Лейнера. Соколов предлагает Блоку издать у него книгу стихов.
У НИКИТСКИХ ВОРОТ. 1904 ГОД
В Москву! 9 января Блок с женой добираются на извозчике до Николаевского вокзала и садятся в вагон третьего класса. Попутчица в купе — уездная барышня, с которой Блок затевает недолгий и легкий разговор. Потом долго не спится.
Утро — веселое. Предвкушение новизны.
Неподалеку от Никитских ворот, в начале Спиридоновки, двухэтажный дом с видом на церковь Вознесения, где венчался Пушкин. Здесь живет троюродный брат Сережа Соловьев. Его тетя, Александра Михайловна Марконет, теперь в больнице, где лечится от нервного недуга, и Сережа договорился, что Блоки остановятся в ее квартире. Там уютно. В доме обитает еще один Марконет, Владимир Федорович (брат покойного мужа Александры Михайловны). С короткого визита к нему начинается день. Потом на лестнице встреча и разговор с тетей Сашей, отлучившейся из лечебницы, чтобы посмотреть на молодых Блоков.
Завтрак у Сережи. Два гостя — Борис Бугаев и Алексей Петровский (именно эти двое еще два с половиной года назад, получив стихи Блока из рук Ольги Михайловны Соловьевой, решительно признали Блока настоящим поэтом).
Вот она, первая встреча Александра Блока и Андрея Белого.
Легкая оторопь у обоих. Образы не совпадают с реальностью. После такого глубокого знакомства через стихи и страстные письма нелегко узнать друг друга в земных обликах.
Блок в письме к матери скажет об этом просто: «Бугаев (совсем не такой, как казался, — поцеловались)…»
Белый же посвятит несовпадению воображенного им Блока с Блоком реальным длиннющее описание с подробными рассуждениями. Почему-то ему казалось, что поэт должен быть «малого роста, с болезненным, белым, тяжелым лицом», «с перечесанными назад волосами». И даже «в одежде, не сшитой отлично».
А вместо этого — человек «хорошего тона» в прекрасно сидящем сюртуке, здоровый, высокий, статный, с розоватым цветом лица и с большими голубыми глазами. И еще — «курчавая шапка густых чуть рыжеющих и кудрявых и мягких волос, умный лоб — перерезанный легкою складкой».
Отменный словесный портрет, отражающий, наверное, не только первое визуальное впечатление, но и последующие наблюдения над «натурщиком».
