— Вон отсюда! — Гнев клокотал в ней, лишь усиливая это впечатление. — Немедленно!
Странно, но в какой-то момент ему показалось, что они знакомы. Он сбросил с себя наваждение и поддержал беседу:
— Только после того как вы проявите вежливость и выслушаете меня.
— Как вы смеете обвинять меня в дурных манерах! Вы вообще не имеете права учить вежливости.
Лукас постучал пальцем по эротической гравюре.
— Вы тоже.
Она выпрямилась, вскинула голову и неожиданно оказалась выше ростом. По какой-то странной причине ему почудилось, что за черной вуалью шея у нее должна быть изящной и нежной, буквально лебединой.
— Вон отсюда! — повторила она. — Предупреждаю, я не потерплю вторжения в мой дом.
Лукас, закинув ногу на ногу, покачал носком.
— И что вы сделаете? Возьмете пистолет и пристрелите меня? Я слышал, что вы предпочитаете яд в качестве оружия.
— Если бы дать вам право выбора, могу легко себе представить, что вы взялись бы за клинок. Вы ведь считаете себя отменным фехтовальщиком.
Лукас рассмеялся.
— Туше, леди Шеффилд. — Приложив руку к груди, он состроил жалобную гримасу. — Мне кажется, я по собственной вине попал в ловушку.
Из-под вуали остро блеснули глаза. Он словно почувствовал, как в его тело впились тысячи стальных стрел.
— В моем доме, в отличие от других, вас никто не станет завлекать в ловушку, — отрезала она.
Надо отдать должное, у вдовы был острый язычок. И обращалась она с ним с завидной сноровкой. Лукас поднялся и разгладил складки на брюках. Его ничуть не раздражала, наоборот, интриговала возможность сойтись в словесном поединке с достойной противницей. Молодые скромницы ему давно наскучили.
— Тут довольно жарко, — протянул он. — Если мы станем продолжать нашу словесную дуэль, вам лучше освободиться от плаща и снять шляпку. Так будет более комфортно. Не хотелось бы повторяться, но я никуда не уйду, пока не скажу то, что должен.
— Вы ведь не из тех, кто привык получать отказ?
— Не из тех.
Последовала пауза и движение грозового облака траурной материи. Она подошла к рабочему столу, отмерила столовую ложку какого-то белого порошка и высыпала в варево.
— Ну же, — подбодрил он ее. — Будет весьма великодушно, если вы позволите мне увидеть лицо моего противника. — Многозначительно поигрывая верхней пуговицей сюртука, Лукас добавил: — Это, так сказать, обнажает конфликт до самой сути, когда можно посмотреть друг на друга, глаза в глаза.
Она отпрянула.
— У меня нет никакого желания играть в ваши игры.
