Для начала "Иосино" поймал давно полагающийся ему по законам вероятности десятидюймовый снаряд с "Пересвета", и окутанный паром резко сбавил ход. Мгновенно отстав от головной пары Девы, крейсер начал уходить вправо, уклоняясь с пути "Пересвета". Русский броненосец внезапно стал более быстрым чем японская собачка, но при этом сохранил способность прихлопнуть его одним удачным залпом с малой дистанции. Командир "Иосино" решил уйти севернее, что было вполне логично после того, как его сигнальщики доложили ему о странном поведении русских транспортов. Три из них развернулись, и теперь не убегали от японских крейсеров и миноносцев, а шли на них. Чуть позже он понял, что русские купцы пытаются, прикрывшись от огня "Девы" "Мономахом" и "Леной", проскочить на Юг, откуда накатывался паровой каток "Пересвета". Единственное чего не мог понять капитан Саеки, так это почему остальные три транспортника продолжали идти на Север, причем не придерживаясь единственного курса. Дисциплинированному японцу, не могло прийти в голову, что половина капитанов транспортников просто проигнорировала приказ Попова о повороте на Север. Немыслимое для любого флота поведение капитанов эскортируемых транспортов было, увы, нормой для флота Российского. Трое из шести капитанов решили, что уходить от японцев будет безопаснее, чем пытаться прорваться Юг мимо крейсеров и эсминцев. Им не хватило ума понять, что на догонных курсах у японцев будет в три раза больше времени утопить "Мономаха" и заняться ими. Пытаясь отдалить момент близкого знакомства с японскими снарядами эта троица поставила Попова в идиотское положение. Теперь его три корабля, из которых только один был полноценным боевым кораблем (причем устаревшим) должны были прикрыть две отдаляющихся друг от друга группы транспортов. Саеки понял, что его поврежденный крейсер единственный успевает перекрыть дорогу на Юг первой группе из трех русских купцов. Все орудия способные вести огонь по головному русскому транспорту получили приказ не отвлекаться на остальные корабли, и бить только по нему. Сам "Иосино" обстреливался с кормы "Пересветом" и "Светланой", а с левого борта по нему вели огонь канониры "Ангары" и некоторые орудия левого борта "Мономаха" и "Лены". Идущая головной в колонне подчинившихся транспортов "Малайя" проглатывала снаряд за снарядом. Команду из гражданских моряков никто не учил заделывать снарядные пробоины, и учения по тушению пожаров проводились на порядок реже, чем на боевых кораблях. Увы, сейчас матросам пришлось вспомнить именно эти навыки. Впрочем "Малайя" была обречена по любому - ничем не защищенный транспорт не может долго противостоять огню орудий полноценного крейсера. Только из за того, что на самом "Иосино" замолчала уже половина орудий левого борта, ему пришлось подойти к борту упорно не тонущего транспорта, и добить его торпедой. Пока "Иосино" возился с "Малайей" пара грузовых пароходов успела проскочить мимо него на Юг. Преследовать из означало ввязаться с близкий бой с "Пересветом" и "Светланой", которые и с дистанции в сорок кабельтов поразили японца четырьмя снарядами среднего калибра. "Иосино", отстреливаясь из кормовых орудий, продолжал уходить на северо восток.
