Сидя на маленьком креслице у двери переборки, мичман Саблин думал об этом. Впрочем, он всегда думал об этом...
Отлично знающий двигатели специалист, старый служака—пограничник, он был буквально влюблен в свое дело. И молодых мотористов воспитывал по—своему, прежде всего стараясь заронить им в душу искру любви к двигателям. «Дизель не на соляре — на любви ходит»,— говорил он молодым. И если эта любовь не прививалась, то какими бы знаниями новичок не обладал — мичман решительно отказывался от него. «Отвергаю. Не будет моториста»,— насупясь, твердо заявлял он начальству, такой специалист — все равно, что голова без сердца. А разум без души — это как машина без человека...»
Едва удерживаясь на своем креслице, мичман следил сразу за всем: за сигнально—приборной доской, укрепленной перед ним справа у подволока, за оглушительным квартетом дизелей, за вахтенными мотористами.
«У—хх!.. У—хх!..» — содрогаясь всем телом, катер резко ухал с гребня на гребень так, что у людей больно ёкало внутри.
Видимо, ночью волну развело. Едва держась на ногах, мотаясь от качки, Гогоберидзе сосредоточенно прислушивался к голосу левого переднего дизеля. Не ахти какой моторист, а вот не отказался от него мичман. Почему? Да потому, что увидел в нем любовь к дизелям.
«Ишь, ведь — вникает!» — с удовольствием подумал мичман, следя за Гогоберидзе, и припомнил один разговор. Как—то на стоянке он спросил Гогоберидзе, тогда еще совсем молодого матроса.
— А что такое на корабле настоящий моторист — знаете?
— Конечно, знаю, дорогой,— с акцентом начал тот, но Саблин поправил:
— Не «дорогой», а товарищ мичман.
— Извини, дорогой. Настоящий моторист — это матрос — классный специалист по дизелям, товарищ мичман.
— Нет, это не всё,— окинул взглядом молодежь мичман и, обращаясь к Гогоберидзе, растолковал еще раз всем: — Когда—то на флоте «его величества» всех механиков, мотористов считали «черной костью», а кочегаров, к примеру, иначе как «духами» не звали. Потому зачастую и «скисали» у них машины — чего же ждать от людей, которых и за людей не считают? А теперь у нас на флоте отличный кочегар, моторист, механик — гордость всего корабля, такая же, как и любой другой специалист, а то и побольше. Этим гордиться надо — званием своим! — многозначительно поднял палец мичман.
И с той поры стал гордиться своей боевой специальностью молодой матрос. А гордость такую мичман считал также необходимым качеством. И, наблюдая сейчас за Гогоберидзе, уверенно подумал: «Постигнет. Будет настоящим мотористом».
