Маузер закурил, пару раз затянулся и швырнул самокрутку в сендер с пробитым топливным баком, сопроводив бросок словами: «Ибо нефиг!»
Самокрутка упала точно в лужицу, сендер вспыхнул и зачадил. Бандит, выругавшись, пополз к груде камней. Стрелять никто не стал.
* * *
Чем ближе была Москва, тем больше на пути попадалось ферм, похожих на помойки. Их жители — сплошь грязные, тощие, в обносках, ни одного толстяка Артур не заметил. Стоит подъехать самоходу, они за обрезы хватаются, но едва высунется автоматный ствол — оружие бросают и забиваются в норы.
Артуру стало еще гаже. На ферме бати раньше так же было, и Шакал был тощий — ветром сдувало. А потом пришла Омега. Омега, с которой он, Артур, сейчас борется. Ради чего? Вот она свобода — нищая, голодная, в коросте. Жри — не хочу. Абсолютная свобода губительна: человек не знает, что с ней делать.
Пришлось закрыть лицо ладонями, чтобы не видеть серость и убожество мира, который он хотел защищать. Если бы что-то можно было изменить, Артур ни за что не стал бы дезертировать. Просто предупредил бы Нику, чтоб пару дней в убежище посидела.
Ничего не изменить. Эти глупые оборванцы не поймут, что порядок — благо, будут бунтовать и гибнуть. Если попытаться им объяснить, не поверят же!
— Чего ты скис? — Тимми ткнул Артура в бок локтем.
— Думаю. Куда мы сейчас едем?
— На ферму к моему старому знакомому, одному из Люберецких кормильцев, — ответил Маузер. — Пожрем, помоемся. Да и мне с людьми связаться надо, узнать, как обстановка в сто… в древней столице. Артур, ты в Москве был?
— Не доводилось.
— Эх, провинциал! — вздохнул Маузер и добавил. — Хотя тут, похоже, столицу скоро перенесут на юг, в Омегу.
Артур привык к странностям Маузера, и что такое «столица» спрашивать не стал. Похоже, этот человек жил в Омеге долго, с самого рождения: он странных слов знает гораздо больше, чем Лекс.
— Маузер, — не выдержал Артур, — для тебя Омега — зло или добро?
— Лично для меня — зло, а вот для остальных — не знаю. Война всегда зло, но люди не умеют не воевать.
Друзья Маузера жили в самой настоящей крепости: стена высоченная, как в Цитадели Омега, ров с мазутом, наверху — прожекторы. Маузер велел команде сидеть в самоходе, сам вылез и помахал дозорным:
— Кобылыч, открывай, это Маузер!
— Да шоб меня ползуны засмоктали! — донеслось сверху. — Маузер! Дружище! Мужики, поднимай ворота!
Артур аж рот раскрыл: черная металлическая плита поползла вверх; когда самоход въехал во двор — опустилась. Навстречу Маузеру шагал верзила с лошадиным лицом, по-лошадиному же скалился, обнажая розовые десны и редкие коричневые зубы.
