Избавиться от мыслей помог калека, спросил у капитана, каков план военных действий, правда ли теперь беззаконию на Пустоши пришел конец и будет счастье всем и каждому по заслугам да по потребностям. Лекс отделывался общими фразами, ссылаясь на тайну. Барракуда облизывался попеременно на девушек и пиво, но ни того, ни другого ему не перепало.
Время привала истекало.
Еще до начала операции Лексу вручили в гарнизоне старинный хронометр, и молодой капитан то и дело доставал его из кармана брюк. Ему нравилось тихое тиканье и размеренное движение стрелок, символизирующее собой упорядоченность жизни. Древние все пользовались такими приборами, согласовывали свои действия, чтобы договариваться на неточное «после полудня». В два часа дня — и точка. И понята но, и удобно.
Кто-то коснулся Лекса под столом. Он повернул голову — та самая брюнетка, что недавно вздыхала, заглянула ему в глаза. Девушка немного косила и, казалось, смотрела сквозь Лекса.
— Офицер, — шепнула она, — а пойдемте, я вам свою хату покажу. Я там одна-одинешенька, а хата справная. Как вы прямо.
Сравнение с домом Лекса изрядно удивило. На что намекает молодуха, он понимал: у гарнизона, за стеной, вечно ошивались такие женщины с голодными глазами и повадками течных волчиц. Лекс ими обычно брезговал, снисходил, только когда совсем припирало, а рядовые бегали чуть ли не ежевечерне, хоть это осуждалось и можно было выговор схлопотать. Оставалось еще двадцать минут (он посмотрел на циферблат хронометра), но много это или мало, капитан пока не умел определять.
— Ой, а что это у вас за штука, офицер? Это Древних штука?
— Хронометр. — Лекс все пытался прикинуть, успеет ли «хату посмотреть», и решил, что успеет. — Пойдем поглядим твою хату, а я тебе, хм… штуку покажу.
Брюнетка захихикала и, волнообразно заколыхавшись, потащила Лекса куда-то в глубь деревни.
«Хата», куда девица завела Лекса, оказалась однокомнатным убогим домиком на отшибе, бывшим кузовом грузовика. Внутри было жарко и душно, вместо окон — узкие щели под потолком. На полу валялся тюфяк, напомнивший Лексу о ночевках в пещере Гyca на Полигоне и о Вите. Девица, прижимавшаяся к нему, ничем не напоминала первую женщину — тоньше, фигуристей. Решив не тратить времени, он захлопнул дверь и стиснул брюнетку в объятиях. Но та отстранилась:
— Офицер, а меня Зойкой кличут. А вас как?
— Лекс. — Он притянул Зою к себе и погладил тугую задницу. Под платьем девушка ничего не носила.
