Брови Клая сошлись на переносице.
— Но у нас еще осталось три неиспользованных свидания.
— Ну, так как я их купила, то могу и отменить. Поэтому я их отменяю.
— А как насчет рекламы?
— Забудь об этом. Пусть лучше не будет ее, чем…
Андреа запнулась, когда увидела, что Клай начал катать между своими пальцами ручку. Точно так же как он ласкал ее соски. Жар коснулся ее щек, медленной волной растекаясь по телу, а соски болезненно сжались.
Будь оно все проклято. Ну почему секс с ним так прекрасен? И почему она никак не может выбросить его из головы?
— Мама пригласила меня на ужин, — спокойно произнес Клай.
— Это замечательно!
— Я не пойду туда один.
Андреа в тревоге замерла.
— Уверена, ты сможешь найти себе спутницу.
— Я пойду, если ты составишь мне компанию.
— Не будь смешным. Твои родители хотят видеть тебя, а не меня.
— Прекрасно, значит, я пошлю им свои сожаления.
Андреа стиснула руки. Она обещала любым способом помирить Клая с его отцом, а приглашение на ужин могло стать первым шагом к сближению.
— Договорились. Но это — не свидание. Я встречу тебя там.
— Нет. Я заберу тебя в шесть вечера. Мы поедем вместе или не поедем вообще.
Он выиграл. И знал это.
Андреа захотелось кричать, но вместо этого она вынудила себя кивнуть.
— Я буду ждать тебя.
Вихрь эмоций закружил Клая, когда машина остановилась у родительского дома.
Гнев. Негодование. Предательство. Вина.
Он хотел завести мотор и умчаться прочь. Несмотря на то, что сейчас рядом с ним была Андреа.
— Клай?
Он моргнул. Андреа стояла рядом с ним на дорожке, хотя он не слышал, как она вышла из машины.
Передняя дверь дома открылась, и его мать выбежала к ним.
Теперь для него не было пути для отступления. Клай зашел слишком далеко. И, черт возьми, он не трус.
Годы гнева, горечи и обвинений кипели в нем, словно лава, требуя выхода.
Сегодня вечером он проведет с отцом очную ставку, как только останется с ним наедине.
Пинком закрыв дверь машины, Клай взял Андреа под руку и пошел к дому по широкой дорожке, выложенной кирпичом.
— Здравствуй, дорогая, — поприветствовала его мать гостью, целуя ее в щеку. Затем повернулась и крепко обняла сына, надолго припав к его груди. Когда она отстранилась, на ее глазах блестели слезы. — Добро пожаловать домой, — прошептала она.
Чувство вины обожгло Клая словно кислота, и он вспомнил слова Элейн: «Она не заслужила того, что ты с ней сделал».
— Мама, рад тебя видеть.
Клай внимательно посмотрел ей в лицо, отмечая каждую морщинку. Его мать выглядела постаревшей, усталой и возбужденной.
