Его взгляд снова упал на фотографию невесты. Он всегда знал, что для него долг перед страной важнее личных желаний. Он занимал привилегированное положение, но за привилегии приходится платить.
— Я с ней встречался?
— Она утверждает, что дважды.
Доминик не смог этою припомнить. Должно быть, девушка не произвела па него никакого впечатления, что не предвещало ничего хорошего. Однако от него ожидали, что он женится на ней, будет с ней спать, заведет детей. Чем скорее, тем лучше.
Король положил руку ему на плечо.
— Любовь придет, Доминик. Так было с твоей матерью и мной, с твоими сестрами. С Жизель. — Он убрал руку. — Мы с Рикардо будем в ресторане. Присоединяйся к нам, когда приведешь себя в порядок.
Они ушли, и Доминик в ужасе уставился на дверь спальни.
Когда он поговорит с Маделин, все будет кончено. Его будущее принадлежит другой женщине.
Ему стало душно. Он расстегнул воротник рубашки, но это оказалось бесполезно. Каждый шаг давался с большим трудом. Наконец Доминик взял себя в руки, повернул ручку и толкнул дверь.
Спальня оказалась пуста, в ванной было темно.
— Маделин, можешь выходить. Они ушли, — позвал он.
— Ее здесь нет, Доминик, — произнес Айан у него за спиной.
Он недоверчиво уставился на своего телохранителя.
— Она ушла, — сообщил тот.
Доминик почувствовал себя так, словно его поразила молния.
— Как?
— Здесь есть потайной выход. Я показал его ей.
— Почему мне никогда о нем не рассказывали?
— Я боялся, что ты можешь повести себя неосмотрительно. — Айан протянул ему конверт с эмблемой отеля «Рейнар». — Она подслушала ваш разговор с отцом и председателем Совета.
Доминик стиснул зубы и закрыл глаза. Она должна была обо всем узнать от него. Судорожно вздохнув, он вскрыл конверт, развернул письмо и прочитал:
Доминик!
Спасибо за незабываемые каникулы.
Всю следующую неделю я буду занята приготовлениями к свадьбе Кендейс, и у меня не останется времени на развлечения.
Ты был великолепен. То, что доктор прописал. Но мой курс лечения закончился.
Я ненавижу прощания, поэтому решила написать.
Прощай.
С наилучшими пожеланиями,
Маделин.
Боль обрушилась на него подобно цунами. Доминик попытался призвать на помощь безразличие, но это ему не удалось. Тяжело сглотнув, он сжал кулаки и смял письмо.
Маделин заслуживала, чтобы он сказал ей правду. Всю правду. Он должен был поведать, как много она для него значила, какой великолепной любовницей и подругой была. А затем объяснить ей, почему они должны расстаться. Она бы поняла. Он заставил бы ее понять.
