— Наверное, ждут какую-нибудь знаменитость, — сказала Маделин. — Амелия говорит, что в отеле их пруд пруди.
— Кто такая Амелия?
— Одна из подружек невесты. Она обожает глянцевые журналы и развлекательные передачи и утверждает, будто известные люди выбирают этот отель из-за его надежной системы безопасности. По ее словам, папарацци запрещено появляться на территории отеля. Вот почему они толпятся через дорогу.
Ему придется избегать ее подруги.
— А вам не интересно следить за жизнью звезд?
Откинувшись на спинку сиденья, Маделин посмотрела на него.
— У меня нет времени смотреть телевизор и читать бульварную прессу. Я отрабатываю по пять двенадцатичасовых смен каждую неделю, а после работы обычно хожу в спортзал.
Это объясняло, почему она до сих пор его не узнала. Впрочем, Доминик был популярен лишь в годы беспросветного отчаяния, последовавшие за смертью Жизель, когда он пытался найти утешение в женских объятиях и на светских вечеринках.
— Ваше усердие в спортзале очевидно.
Маделин запрокинула голову, и он увидел жилку, пульсирующую у основания ее длинной шеи.
— Это комплимент, Дэймон?
— Уверен, вы знаете, что у вас идеальная фигура. Вы не нуждаетесь в моем одобрении, — неловко произнес он.
Она нахмурилась.
— С вами все в порядке?
— Почему вы спрашиваете?
— Вы кажетесь немного… напряженным.
Его взгляд упал на задравшийся подол ее сарафана.
Опустив глаза, она покраснела. Была ли роль соблазнительной сирены новой для нее, спрашивал себя Доминик. Затем ее губы растянулись в улыбке, и она опустила подол. Эта женщина сводила его с ума и упивалась своей властью.
— Монако — довольно маленькая страна, и мы могли бы дойти до кафе пешком, — сказала Маделин.
— Вы и так уже достаточно времени провели на солнце, — ответил он. Не хватало только, чтобы его кто-нибудь узнал.
Наконец машина остановилась. Заплатив таксисту, Доминик открыл дверцу. Краем глаза он заметил Айана, вылезающего из другого такси довольно далеко от них. Доминик дал телохранителю знак, указав па итальянское кафе.
Затем он протянул Маделин руку и помог ей выйти из машины. Оказавшись рядом с ним на тротуаре, она не выпустила его руки, и это взволновало его до глубины души. Он забыл, когда в последний раз держал за руку женщину. Только сейчас Доминик понял, как ему не хватало таких простых удовольствий.
Маделин посмотрела на него.
— В Монако строгие нравы. Вы уверены, что мы одеты надлежащим образом?
Он рассеянно кивнул. Перед тем как уйти с пляжа, Доминик надел брюки и рубашку-поло. Наряд Маделин был бы тоже вполне приемлемым, если не знать, что под тонким трикотажным сарафаном у нее ничего нет. Ему хотелось целовать розовые губы этой женщины, ласкать ее гладкую кремовую кожу, касаться сосков, проступивших сквозь ткань сарафана….
