Приведенная в замешательство его расспросами, Розмари ответила не сразу.
— Сколько себя помню, самыми счастливыми в моей жизни были моменты, когда у меня в руках оказывались карандаши или мелки и листок бумаги.
— А вот у меня совершенно нет таланта, — рассмеялся он. — Я даже не могу рисовать человечков, составленных из палочек. Следует уточнить, что я был одним из тех мальчишек, которым куда больше нравится грызть мелки, чем ими рисовать.
— Надеюсь, мама отбирала мелки не дожидаясь, пока ты захвораешь, — засмеялась вместе с ним и Розмари.
— Этим обычно занималась няня, — небрежно заметил Франклин.
— Няня… — Она уловила в его голосе странную нотку. — А мама часто оставляла тебя с няней?
Франклин встретился с ней взглядом — он больше не улыбался.
— Вообще-то, она оставляла меня с няней большую часть времени, — холодно сказал он.
— А как же отец? Он когда-нибудь сидел с тобой? — спросила Розмари.
— Отец не позаботился даже о том, чтобы мы с ним познакомились.
— Так вот почему… — начала Розмари и замолчала. — Прости. Это совсем не мое дело.
— Ты хотела сказать: так вот почему ты хватаешься за Дени, как утопающий — за соломинку?
Она кивнула.
— Да, это правда. Я хотел найти сына и привезти его сюда, домой. Для меня это единственный путь подарить ему любовь и спокойствие, которых он заслуживает. — Выражение, с которым Франклин произнес эти слова, испугало Розмари, но он продолжил: — Я не хотел, чтобы мой ребенок испытал то же, что и я. Моя мать была актрисой. Она не задумываясь таскала меня с пробы на пробу или оставляла с чужими людьми в любое время дня и ночи. Бросит с кем-нибудь из знакомых в номере отеля, а там ты совершенно никому не нужен…
— Господи! — воскликнула Розмари, не в силах поверить сказанному. — Это невозможно!
Но в словах Франклина сквозило эхо пережитых боли и обиды — лучшее доказательство истинности его слов. И ей захотелось протянуть руку и приласкать его — не взрослого человека, а маленького, испуганного мальчугана, который до сих пор жил где-то у него внутри.
— Я поклялся, что моего ребенка никогда не постигнет подобная участь, — твердо произнес Франклин.
— Но Мелисса не стала бы таскать Дени на пробы или бросать неизвестно с кем!
Франклин посмотрел ей в глаза.
— Нет, не стала бы… если бы я этого не позволил. — Неожиданно весь гнев его испарился, и он провел рукой по волосам. — Пожалуйста, прости. Вы, наверное, были близки между собой, но согласись: когда речь заходила о карьере, Мелисса вела себя как одержимая. — Франклин вздохнул. — В один прекрасный момент я понадеялся на то, что… Нет, это не приведет ни к чему. Я лучше пошлю объявление в газету.
