Люциус уронил футболку.
— Это, Джессика, — печально сказал он, — чуть не стало моей ошибкой.
Ошибкой? Он и вправду сказал «ошибкой»?
Я гордо выпрямилась, собрав все свои силы, и хлестнула Люциуса Владеску по щеке. Он покачнулся.
Когда я захлопнула дверь, он все еще потирал челюсть.
Глупый румынский кровосос! Ему повезло, что я не оставила новый шрам на теле его величества. Если Люциус Владеску еще раз посмеет так обращаться с Джессикой Пэквуд — с Антаназией Драгомир! — он получит все, что ему причитается. Как в Национальном банке Румынии.
— Сосредоточься, Джесс. Сосредоточься, — сказала я себе.
Чем больше я пыталась собраться, тем хуже это мне удавалось — я словно ловила в воздухе мыльные пузыри, наполненные бессмысленными цифрами и математическими кодами. Плюсы, минусы и знаки корня хаотически перемешивались в мыслях и тут же исчезали.
Каким-то чудом, несмотря на пропуск нескольких занятий, мне удалось попасть на олимпиаду по математике в Лебаноне, где соревновались лучшие ученики. Никаких ручек. Никаких записей. Только ведущая, которая зачитывает вслух задачи, и десять конкурсантов, каждый из которых пытается ответить первым.
Я очень хотела победить. Именно в этой области я могла блеснуть. Здесь не нужно быть ни красивой, ни блондинкой, ни богатой, как Фейт.
«Джесс, прекрати. Перестань думать о ерунде — и выйдешь на уровень штата».
Среди зрителей, рассевшихся вдоль стен кафетерия, я заметила мистера Йегермана в синтетическом костюме отвратительного бурого цвета. Математик улыбнулся мне и ободрительно кивнул. Рядом с ним сидел Майк Даннекер, который вылетел во время предварительного раунда, не справившись с банальными многочленами.
Майк приложил руки к губам.
— Не продуй! — прошептал он одними губами. Нот уж помог так помог.
Ведущая закончила возиться с бумагами:
— Вопрос второй. Рассеянный банковский служащий перепутал доллары и центы, обналичивая чек миссис Джоунс, и отдал ей доллары вместо центов и центы вместо долларов. Купив чашку кофе за пятьдесят центов, миссис Джоунс поняла, что у нее осталось в три раза больше денег, чем сумма чека. На какую сумму она обналичила чек?
Я справлюсь. Диофантово уравнение, ничего сложного. Почему же мои мозги отключились?
Чем сильнее я задумывалась, тем более незнакомым казалось мне понятие уравнений, словно часть моего мозга заснула, а то и вовсе отмерла. Этот процесс пошел недели две назад, когда я начала отдаляться от привычного мира Джейка и сближаться с загадочным миром Люциуса, где так чудесно пахла кровь. От вычислений у меня кружилась голова. Алгебра потеряла свою привлекательность. Я стояла в комнате, полной сильных математиков, среди которых я могла стать лучшей, и думала:
