Кто мог знать наверняка? Да и кто захотел бы знать?
Я не спрашивала, а приемные родители сами об этом не говорили. Я — Джессика Пэквуд, американка. Для меня Антаназия Драгомир больше не существовала.
— Ты уверена, что он назвал тебя по имени? — переспросила Минди.
— Нет, — призналась я. — Но мне послышалось…
— Джесс, — вздохнула Минди, — твоего настоящего имени никто не знает. Тебе, скорее всего, действительно послышалось.
Мы вышли на школьный двор и стали ждать мою маму. В обед я позвонила ей и сказала, что домой на автобусе не поеду.
— Знаешь, тебе стоит дать Люциусу шанс, — заметила Минди.
— Почему?
— Потому что… потому что он высокий, — объяснила Минди, как будто высокий рост мог служить залогом хорошего характера. — И еще он из Европы.
Тут подъехала моя мама на стареньком «Фольксвагене». Я помахала ей рукой.
— Согласна. Гораздо приятней, когда тебя преследует высокий европеец, чем американец среднего роста.
— По крайней мере, Люциус обратил на тебя внимание, — хмыкнула Минди. — А на меня никто никогда внимания не обращает.
Мы подошли к машине, и я открыла дверцу. Не успела я поздороваться, как Минди меня отпихнула и объявила:
— Доктор Пэквуд, у Джесс появился парень!
— Неужели? — озадаченно спросила мама.
Настала моя очередь отпихнуть Минди. Я забралась в машину и захлопнула дверь, отгородившись от подруги. Минди засмеялась и помахала нам на прощание. Мы с мамой отъехали от школы.
— Джессика, у тебя появился парень? В первый же день учебы?
— Никакой он мне не парень, — проворчала я, пристегивая ремень безопасности. — Студент по обмену. К тому же ненормальный. Он меня преследует.
— Джессика, ты преувеличиваешь, — сказала мама. — Юноши в этом возрасте весьма неуверенно чувствуют себя в социуме. Наверняка ты не так интерпретировала какие-то невинные знаки внимания с его стороны.
Как и все антропологи, мама уверена, что знает все о социальном взаимодействии человеческих особей.
— Видела б ты его сегодня утром, — возразила я. — Он стоял на остановке… в длинном черном плаще… А еще я порезалась, а он заметил и облизнулся.
Мама резко ударила по тормозам, и я чуть не влетела в лобовое стекло. Водители сзади сердито засигналили.
— Мам! Да что с тобой?
— Ох, прости, пожалуйста. — Побледнев, она снова нажала на газ. — Просто ты сказала, что порезалась…
— Я порезала палец, а этот тип чуть слюной не изошел, как будто смотрел на картошку фри с кетчупом. — Меня передернуло. — Жуть!
Мама побледнела еще сильнее, и я поняла: что-то не так.
