— Антаназия, да пойми же, ты — женщина, которой суждена неограниченная власть. Ты выше моды, выше злобных насмешек.
— Не начинай, — попросила я, бросив губку в раковину. Зародившаяся было приязнь к Люциусу испарилась. — И не называй меня эти именем!
— Джессика, я не хотел тебя расстроить, — сказал он, смягчившись. — Я пытался…
— Ой, да знаю я! Ты каждый день пытаешься.
Мы смотрели друг на друга, Люциус потянулся ко мне, но передумал и уронил руку.
— Слушай, нам нужно серьезно поговорить, — сказала я. — Обсудить пакт. И твои «ухаживания».
Люциус помолчал, размышляя над моими словами. Потом, к моему удивлению, согласился:
— Да, нам стоит поговорить.
— Сейчас же.
— Нет, — возразил он, снова потянувшись к мороженому. — Приходи завтра вечером ко мне в гости. Хочу тебе кое-что показать.
— Что?
— Сюрприз. Кстати, обожаю сюрпризы — еще одно величайшее удовольствие в жизни. Обычно. Вернее, иногда.
Сюрпризов в моей жизни и так хватало, но я согласилась, хотя слова Люциуса мне совсем не понравились. Даже если он преподнесет мне дарственную на замок, кольцо с бриллиантом и отару овец — или что там дарят румынским невестам, — я намерена убедить его раз и навсегда, что так называемой помолвке не бывать.
— До завтра, — сказала я, вытирая стол. — Посуду за собой вымыть не забудь!
— Спокойной ночи, Джессика.
У меня возникло предчувствие, что утром в раковине обнаружится немытая креманка.
* * *
Я засыпала, вспоминая мамины слова; «Отвращение может перерасти в желание». Со мной этого не случится, правда? Никто больше не верит в алхимию. Нельзя превратить камни и свинец в золото.
Но когда я заснула, мне приснился сои о Люциусе. Мы стояли в родительской кухне, и он держал ложку у моего лица. Только на этот раз в ложке было не мороженое из тофу, а нежнейший шоколадный мусс. «Съешь, — просил Люциус, поднося ложку к моим губам. — Шоколад — величайшее удовольствие в жизни. По крайней мере, одно из величайших удовольствий». Я хотела отказаться. Я слишком, слишком толстая… Люциус, сверкая черными глазами, протягивал ложку, шоколадный мисс соблазнял, и ни один смертный не устоял бы перед искушением. Я съела все до последней капли. Шоколад обволакивал язык и нёбо, неземной вкус ощущался даже во сне. Я схватила Люциуса за руку и закрыла глаза, наслаждаясь лакомством. Внезапно, как это случается в снах, ложка исчезла. Мои пальцы сжимали ладонь Люциуса, а моя грудь… ну, все мои изгибы прижимались к его мускулистому торсу. Люциус улыбнулся, обнажив ослепительно белые зубы. «Ты ни о чем не жалеешь?» — спросил он и начал целовать мою шею. «Великолепно, правда?» — прошептал он мне на ухо. Затем заключил меня в объятия, и я стала частью его…
