— Мам, замки бывают только в диснеевских мультфильмах. Ты его сама видела, этот замок?
— Только снаружи. Впечатляющее зрелище. Внутрь нас не пустили. К сожалению, Владеску — не самые гостеприимные из вампиров… — Мама осеклась, — Драгомиры оказались более радушны.
Нет, моих кровных родителей я обсуждать не намерена.
— И на что он похож? Ну замок то есть.
— Впервые тебя заинтересовало что-то, что имеет отношение к Люциусу, — улыбнулась мама.
Я ополоснула ножи.
— Мне интересно про замок.
Мама перекинула полотенце через плечо и оперлась о стол.
— А Люциус тебя не интересует? Хотя бы немножко? — с еле уловимым намеком поинтересовалась она.
— Нет!
— Послушай, Люциус — физически привлекательный юноша, который оказывает тебе явные знаки внимании. Некоторая заинтересованность с твоей стороны вполне естественна, ничего стыдного в этом нет.
Я с яростью набросилась на кастрюлю, отскребая со дна пригоревшую чечевицу:
— Мам, он считает себя вампиром!
— И тем не менее Люциус Владеску — обаятельный, сильный, материально обеспеченный и красивый юноша.
Я вспомнила прикосновение пальцев Люциуса к моей щеке в ночь нашего знакомства. Тогда у меня в животе запорхали бабочки.
А потом Люциус заявил, что собирается меня укусить…
— Мам, по-твоему, я смотрю на Люциуса не с отвращением, а с другим чувством? Честно?
— Как ни странно, отвращение часто перерастает в желание, — с улыбкой произнесла мама и многозначительно на меня поглядела, словно прочитала мои мысли.
Мои щеки побагровели.
— Всей этой алхимии не существует! Так же, как и вампиров, между прочим.
— Джессика, — вздохнула мама, — что такое любовь, как не алхимия? В мире есть много такого, что объяснению не поддается.
Ага. Черные дыры, число «пи», энтропия Вселенной… Да, разумеется, существуют силы и факты по-настоящему загадочные, но поддающиеся рациональному объяснению с помощью математики и физики. К сожалению, родители этого не понимают. Они видят магию и сверхъестественное там, где я вижу цифры и составные части.
— Мам, Люциус мне не нравится, так что можешь забыть об алхимии, отвращении и особенно о желании, — сказала я, ополаскивая кастрюлю.
Мои возражения маму не убедили. Она вытерла последнюю тарелку.
— Знаешь, давай поговорим позже, если твои чувства изменятся. Судя по всему, Люциус — юноша с опытом, Смотри не потеряй голову.
— А что, Джессика на это способна? Или ей нужно помочь?
Мы с мамой обернулись. В дверном проеме стоял Люциус. Когда он пришел? Неужели он услышал про то, что отвращение может переродиться в желание?
