– Дорогая, то же самое можно сказать о любви.
Эмити недовольно посмотрела на брата.
– Ну, допустим, он возжелал меня, я ему объясняю, что не хочу становиться его сексуальной игрушкой, что дальше?
– Если ты будешь убедительна в своих возражениях, он может отступить и перестанет настаивать. В этом случае мы ничего не сможем доказать, если только у нас не появятся какие-то дополнительные детали. И, конечно, делу моей клиентки такой поворот не принесет пользы.
– Это понятно.
– Ты как танцовщица на канате – сложное искусство равновесия, – продолжал Джерри. – Если ты хочешь, чтобы он продолжал домогательства, ты не можешь его по-настоящему отталкивать, но и провоцировать его нельзя, иначе потом не докажешь, что он себя вел неподобающим образом!
Эмити опять рассмеялась.
– Черт меня побери, если я стану это делать, и побери меня черт, если я не буду этим заниматься! Здорово!
– Зато Филипп может оказаться в чудесной ситуации, – улыбнулся Джерри. – Он может стать жертвой, которой позавидуют многие! И у меня на руках окажутся прекрасные доказательства!
– Чем меньше он подозревает о такой возможности, тем легче мне избежать роли жертвы.
– Сестричка, смотри веселей.
Но Эмити продолжала хмуриться.
– Дело-то заваривается нешуточное. Я занимаюсь неприятными делами.
– Но если ты считаешь, что тебе не одолеть Филиппа…
– Я сделаю это, чего бы мне это ни стоило.
Джерри откашлялся.
– Только смотри, чтобы он тебя не обидел!
– Справлюсь, я не новичок в борьбе…
– Не сомневаюсь!
Эмити шутливо стукнула Джерри кулачком. Пожевала салат, постучала пальцами по столу. Потом спросила:
– Джерри, скажи, тебе ведь неприятен Филипп, правда? Не как противник в судебной тяжбе, а просто как человек.
Джерри пожал плечами.
– В моем мнении о нем смешаны три части ревности, две части отвращения и одна часть рационального подхода.
– В чем состоит рациональная часть твоего отношения?
– Любой человек, сумевший заработать столько денег, обязательно должен иметь дефект в характере.
Эмити с неприязнью посмотрела на брата.
– Ну уж такой подход не назовешь рациональным. А как насчет дядюшки Парлора?! Он ведь тоже заработал миллион.
– Он бы мне тоже, наверное, не понравился, не будь он моим отцом, – улыбнулся Джерри.
– Джерри, скажи-ка мне, сколько стоит час твоего рабочего времени? Две сотни?
– Сто пятьдесят.
– Удивляюсь, как малышка Пенелопе может себе позволить иметь с тобой дело, если она сейчас без работы.
На лице Джерри промелькнуло странное выражение. Эмити это заметила, но ничего не сказала. Решила, что между братцем и бедной Пенелопе, наверное, существуют некие «особые» отношения. Но Джерри молчит, а приставать с расспросами не хочется. Лучше позже выяснить у Констанс, увлечен ли кем-нибудь в данный момент ее сын.
