Столовая освещалась только свечами, и в их неверном свете Кимберли успокоилась и вскоре даже почувствовала вкус поглощаемых ею блюд. Присутствие Реджиналда ее уже не стесняло. Наоборот, ей стало хорошо и спокойно.
Но все хорошее имеет тенденцию быстро заканчиваться. Подошел к концу и ужин. Реджиналд вызвался проводить Кимберли. Она шла ни жива ни мертва, двигаясь на ватных ногах и думая только об одном, что сказать в ответ сопровождающему ее мужчине, если он пожелает зайти в ее апартаменты. Но Реджиналд остановился у дверей ее спальни и, пожелав спокойной ночи, быстро зашагал обратно.
Оставшись один, Реджиналд принялся размышлять о девушке. Он ни словом не обмолвился об их первой встрече на канале Риджентс. Кимберли тоже о ней не упоминала. Возможно, не помнила о ней.
Накануне того дня Реджиналд долго беседовал с юристами и принял наследство, которое его тяготило. Чтобы немного развеяться, он и предпринял тот странный для него шаг — отправился покататься на речном трамвайчике. На трамвайчике плыла целая группа людей, которая, по-видимому, отправлялась на пикник. Среди них была девушка, которая привлекла его внимание. Он выделил ее среди других пассажиров даже не за красивую внешность — девушка была на редкость привлекательна, — а поразился мучительной зависти в ее глазах. Она с такой тоской наблюдала за каким-то хлыщом, который увивался вокруг другой, что Реджиналд пожалел бедняжку. Он специально завел разговор о сходстве Амстердама и того английского квартала, мимо которого они проплывали. Но девушка не проявила к его словам никакого интереса.
Поступок Кимберли в зоопарке проявил совсем другие черты ее характера, которые с трудом можно было предположить в страдающем мышонке. В риелторском агентстве, куда он обратился за советом насчет замка, она его просто избила. Все это привело его к мысли, что девушка — одна из тех импульсивных взбалмошных особ, с которыми он никогда не любил иметь дело. Такой была Кристин, но только ей одной он прощал эти качества. Прагматичный ум Реджиналда требовал четкости и определенности во всем.
И вот она снова появилась перед ним здесь, в замке. Реджиналд не очень-то поверил сочиненной ею сказочке о странном принятии на работу. Не поверил и в легенду о ее увольнении из риелторского агентства.
Что-то здесь не так, размышлял он. Ему нравилось мягкое очарование Кимберли, но проглядывающее в ней упрямство сводило на нет приятное впечатление. Кимберли словно хотела кому-то что-то доказать. В ней была тайна. А Реджиналд не любил загадок. Еще в юности путь его был предопределен. Сын и внук банкира, он собирался выбрать наследственную стезю в жизни, а сухая магия денег и цифр плохо сочеталась с романтическими историями.
