Конечно, ей надо было бы послушаться Реджиналда и уехать домой. Интересно, у многих людей после сотрясения мозга появляется желание вступить с кем-нибудь в брак? Мардж, разбирающаяся в медицине, никогда не говорила об этом. Неужели она первая, у которой встретилось такое осложнение?
Кимберли с трудом взяла себя в руки и сосредоточилась на полученном задании. Бартон, как обычно, смотрел на нее с ненавистью и страхом, но показал комнаты, которые, по его мнению, подходили для размещения гостей.
В замке появились несколько мужчин и женщин, готовых взять на себя заботу о чистоте. Мужчинами руководил Бартон. Женщин он скрепя сердце отдал в распоряжение Кимберли. Она механически руководила ими, по-прежнему стараясь понять себя. Ее мысли и чувства сплетались в африканские косички, расплетались, клубком змей сворачивались в сердце. Но ни к каким выводам она так и не пришла.
Единственной отдушиной явился сам замок. Его залы и комнаты с великолепными гобеленами, старинными коврами и оружием достойны были самого первоклассного музея. Кимберли была очарована и потрясена роскошью замка.
Общими усилиями женщинам удалось подготовить комнаты к приезду гостей, и вечером Кимберли, валясь с ног от усталости, хотела наскоро перекусить на кухне и отправиться спать к себе в спальню, которую она решила никому не уступать, даже если бы об этом попросил ее сам владелец замка. Но он и не думал покушаться на собственность Кимберли.
Видимо, считает, что Кристин не нужны личные апартаменты, если она разделит его спальню, думала Кимберли, и на нее снова накатывали волны раздражения, которые она старалась в себе подавить.
— Лорд Уайтвентхендж просит вас разделить с ним трапезу, — не скрывая неприязни, сообщил ей Бартон.
Душа Кимберли сразу же возликовала. Усталость мгновенно покинула ее, и она бросилась в свою комнату привести себя в порядок. Времени у нее было в обрез, поэтому, приняв душ, она наскоро высушила волосы, отчего они облаком мелких завитков окутали ее голову. Слегка тронув помадой губы, Кимберли надела захваченный с собой желтый костюмчик, по фасону занимающий среднее положением между строгим деловым одеянием и послеобеденным туалетом, и устремилась в столовую.
— Как хорошо, что вы пришли, — сказал Реджиналд, но холодный тон, которым были произнесены эти слова, не вязался с их приветливым содержанием.
Душа Кимберли мгновенно заныла. Перед ней был не тот Реджиналд, который с тревогой расспрашивал ее о здоровье, и не тот, который, как она считала, простил ей ее поступок в агентстве, а другой. Этот ей не понравился. Слишком отчетливо в его внешности проступили надменная холодность и уверенность, что он справится со всем и вся. Такой Реджиналд ее пугал. Зачем он пригласил меня поужинать с ним, если не проявляет ко мне никакой теплоты? — подумала Кимберли и тотчас же получила ответ на свой вопрос.
