Прошла минута, другая.
Тьма постепенно начала менять оттенок. Словно в банку черных чернил тонкой струйкой вливали воду, и она постепенно разбавляла черноту, смягчала, сводила на нет непрозрачность жидкости. Теперь абсолютный мрак сменился простой темной ночью, которая уже не несла такого страха, как абсолютный мрак, и было ясно, что скоро придет утро, настанет день и воцарится свет, дающий жизнь и надежду…
Я продолжал идти, уже устремленно, видя далеко перед собой мутное, туманное, но светлое пятно, обещающее вывести из остатков мрака на волю.
Из темноты стали проступать, словно проявляться, предметы. Линии, углы, очертания.
Руки. Мои руки, лежащие на коленях. Пальцы судорожно вцепились в джинсу, словно желая ощутить хоть что-то материальное. Желая их испробовать, я поднес к лицу ладонь и зажмурился от хлынувшего из-за пальцев света. Вместе со светом пришел звук, словно из ушей сначала медленно, но с нарастающим ускорением вытянули абсолютные пробки, наглухо до этого закупоривающие слуховые каналы.
Мягкий рокот двигателя, крики Санька за моей спиной. Я сидел в кабине «Скании», выплывающей из серого туннеля в яркое сияние дня.
— Мы прошли, прошли!!! — Санек выбивал какую-то залихватскую румбу на спинке моего кресла. — Леха, ты провел нас! Ага, мы на Гее!
— Тише, неугомонный, ты мне всю кабину разнесешь! — бурчал облегченно Данилыч. — А хорошо прошли. Быстро…
Я не слушал их, жадно впитывая яркое синее небо, режущее контрастом глаза после мрачной пасмурной осени. Зелень, зелень! Сочная, вызывающая желание выпрыгнуть из машины и попробовать на вкус светящиеся жизнью листья.
Дорога. Дорога, разрезающая это буйство флоры. Дорога, простирающаяся перед автопоездом прямой лентой необычного цвета. Не асфальт, не бетон. Что-то шероховатое, мягко-золотисто-оранжевое. Дающее ощущение теплоты…
Данилыч остановил «Сканию», заглушил двигатель.
— Давайте, ребята, как положено, — перекусим перед перегоном. — Данилыч, открыв дверцу, спрыгнул на обочину. На меня пахнуло теплом и запахом поздней весны и чем-то еще, неопределимым. — Санек, достань мой пакет.
Я спустился на Дорогу, потопал кроссовкой. Поверхность как поверхность, ничего особенного. Похоже на оранжевый качественный асфальт, только какой-то более монолитный, словно пупырышки и неровности просто выдавили как декор на сплошной дорожной плите. Снял свитер, закинул в кабину. Не выдержал — нагнулся, потрогал рукой дорожную поверхность — и правда, теплая! То ли само по себе, то ли солнцем нагрело…
