Это был ключ. К Изабел. Что-то в ее голосе, когда она произнесла эти слова, было не так, но я не очень понимал, какое место это занимает в общей картине.
— Я думал, мы — новички — были нужны Беку, чтобы заботиться о стае, потому что в ней практически не осталось тех, кто еще превращается в людей, — сказал я. По правде говоря, я вздохнул с облегчением. Мне не нужна была ответственность, я хотел спрятаться в волчьей шкуре и пребывать там как можно дольше. — Почему тогда он просто не вылечил всех остальных?
— Он не знал, что Сэм излечился. Если бы он знал, то никогда не стал бы делать новых волков. К тому же это средство действует не на всех.
Голос Изабел стал резким, и у меня возникло такое чувство, что она разговаривает не со мной, а с кем-то другим.
— Вот и славненько тогда, что я не хочу исцеляться, — произнес я легкомысленным тоном.
Она взглянула на меня и с презрением повторила:
— Вот и славненько.
Внезапно я почувствовал какую-то обреченность. Как будто в конце концов она все равно узнает обо мне всю правду, что бы я ей ни говорил, потому что так уж она устроена. Она узнает, что без «Наркотики» я всего лишь Коул Сен-Клер, пустое место.
Я ощутил знакомый сосущий голод внутри, как будто у меня медленно истлевала душа.
Мне нужна была доза. Я представил, как вонзается под кожу игла и растворяется под языком таблетка.
Нет. Нужно поскорее снова стать волком.
— Неужели ты не боишься? — неожиданно спросила Изабел, и я открыл глаза.
Я и не подозревал, что закрыл их. Ее взгляд был прикован ко мне.
— Чего?
— Потерять себя.
На этот раз я сказал ей правду.
— На это я и надеюсь.
ИЗАБЕЛ
На это мне было нечего сказать. Я не ожидала от него откровенности и не знала, куда это все приведет, потому что не готова была ответить ему тем же.
Он вытащил из воды руку; подушечки пальцев у него слегка сморщились.
— Хочешь посмотреть, как поживают мои пальцы? — спросил он.
Я с замирающим почему-то сердцем взяла его мокрую руку и провела пальцами по ладони. Глаза у него были полузакрыты, и, когда я закончила, он забрал у меня руку и уселся в ванне, так, что вокруг него заколыхалась и заплескалась вода. Ухватившись за край ванны, он приблизил свое лицо к моему. Я понимала, что сейчас мы опять будем целоваться, и осознавала, что делать этого не следует, потому что он уже был на пределе, а я стремительно к этому приближалась. Но я ничего не могла с собой поделать. Меня тянуло к нему как магнитом.
Губы у него пахли волком и солью, а когда он обхватил меня за шею, чтобы притянуть к себе, остывшая вода потекла по груди в вырез майки.
