Вероника открыла рот, чтобы хоть что-то сказать, но леди Февершем не дала ей вымолвить ни слова.
— … и вы любите цветы, это сразу было видно. Вы так внимательно рассматривали львиный зев, он удался в этом году, а все пчелы! Говорила я Дику-мельнику, без пчел сад никогда не будет садом по-настоящему!
— Мама!
— Все! Молчу! Тиран! Как и его отец! И Нэн! Они всю жизнь мною командовали, Вероника! Но я их обожаю. Теперь ужинать! Я все время голодная, потому что болтушка, а болтовня сжигает массу калорий, я где-то читала. Вы тоже должны умирать от голода, я уверена. Но все-таки, откуда ваша любовь к садоводству? О, я покажу вам свою гортензию, называется Золотая Лютеция. Это нечто! Я почти дралась за нее на ежегодной ярмарке… У вас есть сад? Да нет, какие в Лондоне сады, разве Кенсингтон… Красиво там сейчас, должно быть?
— Мама!!! Позволь Веронике ответить хотя бы на ОДИН из твоих вопросов.
— Все! Молчу! Теперь ваша очередь. Я буду перебивать, предупреждаю сразу.
Вероника улыбалась во весь рот. Эта женщина ей очень нравилась.
— У меня тоже много вопросов, миссис Фе-вер…
— Вера! Просто Вера! Выкладывайте! Завалите меня ими! Нянюшка! Неужели ростбиф!
— В МОЕ время за столом леди не трещали как сороки и не размахивали руками, а ели тихо и степенно.
— Мама!
— Вера, я очень рада!
— Детка, ешьте, ешьте, вы бледненькая! Ах, какая жалость, что нельзя болтать с набитым ртом, нянюшка не разрешает. Столько нужно спросить… Кэролайн, а ты почему смеешься? Уж ты-то могла бы привыкнуть… Знаете, Вероника, это наша Кэролайн! Прекрасная девочка, честная, добрая, работящая. Мы с отцом, то есть, с ЕЕ отцом хотели поженить их с Джоном много лет назад. Джон тогда был противным подростком, а она не менее противной девицей пяти лет отроду. Потом хлоп, бах, кошмар, он ее не любит, она его тоже, короче, десять лет пролетело, как один день, папаша Кэролайн помер, светлая ему память, прекрасный был человек, а какие у него были розы в шропширском поместье! Да, так вот, потом прошло еще несколько лет, а еще потом Джон приводит в дом Марго, вашу сестру.
— Мама!
— Нет, я не об этом. Просто странно было… абсолютно ничего общего… Впрочем, мы с отцом Джона тоже во многом не сходились. Он, положим, считал, что виноград у нас не приживается, а я… Короче говоря, Джон и Кэролайн стали совершенными братом и сестрой. У нее к тому же большие способности в бизнесе, для меня-то это темный лес, а у нее получается… Теперь Кэрри будет работать за Джона, а он сможет заняться детьми! Вероника!!! Почему вы мне ничего не рассказываете?
