— Джеки не вещь. А я здесь для того, чтобы защитить его.
— От его собственного отца?
— Да!!!
Голос девушки внезапно надломился, она судорожно схватилась за горло рукой.
— Послушайте… мистер Леконсфилд, вы… вы должны подождать. Я обещаю, это будет недолго. Я не копуша, одеваюсь очень быстро. Я действительно не могу рисковать… Вы должны знать кое-что…
Джон почувствовал, как ярость ослепляет его новым приступом.
— Что?! Что еще я должен знать, ад вас побери? Вы вообще-то кто такая?
Она недоуменно посмотрела на него и тихо ответила:
— Я Вероника. Вероника Картер. Сестра Маргарет. Меня тоже удочерили, как и ее. Мы вместе выросли, а теперь… теперь Джеки на моем попечении. Побудьте здесь, пожалуйста.
С этими словами она быстро закрыла дверь. Последнее, что видел ошарашенный Джон, было: буря черных локонов, распахнувшийся от резкого движения халат, стройные длинные ноги.
Он остался перед закрытой дверью.
Секунду спустя он уже колотил в эту дверь кулаком.
— Вероника! Немедленно вернитесь и откройте дверь!
Все напрасно. Это вам не няня, не нанятая гувернантка, дорожащая своим местом, это самостоятельная женщина, облеченная правом и обязанностями по отношению к его сыну и своему, как ни крути, племяннику. К тому же она безбожно хороша. Безбожно!!!
Нянька Нэн наверняка сказала бы, что она ведьма.
В висках у Джона неожиданно запульсировала кровь, он прислонился к прохладной стене, прикрыл глаза.
Джеки здесь, в доме, он мирно спит, это самое главное. А красота Вероники Картер… Что ж, красоту можно пережить. Просто он слишком давно не задумывался о женщинах.
Спокойствие, только спокойствие. Что изменят пять, десять минут, даже пусть час под этой дверью, что они значат после года черного отчаяния, года тоски, безнадежной и черной, как самая черная ночь… Просто подождать — и Джеки окажется в его объятиях.
Он решил отвлечься, подумать о чем-нибудь другом, но в этот момент в голову ему полезли совершенно неуместные мысли. Вероника Картер, ее прекрасное тело, ее потрясающие волосы, невозможные глаза… Она должна быть чертовски страстной. Пылкой, страстной и нежной. Эти губы созданы для поцелуев.
Бабник вы, милорд! Что это лезет вам в голову?
Сколько нужно среднестатистической женщине, чтобы переодеться? Час? Два?
Все! Успокойся и не думай о ней. Думай только о том, что через несколько часов ты вместе со своим сыном вернешься в родной дом, в старый добрый Февершем-Мэнор, знавший много разных событий, переживший не одну семейную бурю, но еще не видевший самого счастливого отца на свете.
