Глава девятая. Княгиня Пронская
Пока князь принимал московитов, княгиня Мария, восемнадцатилетняя красавица, извелась в своем тереме в ожидании конца переговоров. Сумеет ли князь воспользоваться благоприятными обстоятельствами? Боялась, что нет. По возрасту супруг годился ей в отцы, но по разумению, как ей представлялось, она превосходила его.
— Беги, — велела она одной из самых бойких сенных девок, — беги к повалуше, прильни ухом к двери, послушай, о чем говорят князь и гости…
— А ну-кась, матушка, караульные прогонят?
— Экая ты! Для чего Господь тебе дал румяное личико да озорной взгляд? Караульные-то — они молодые… Ну, а коль устоят против твоих взоров — дай им по монетке (протянула две серебряные денежки). Подслушай и живо ко мне!
Спрятав монеты за щеку, девка крутанула подолом сарафана и выскочила за дверь. Оставшиеся при княгине мастерицы шили кто пелену, кто пояса-обереги. Мария не находила себе места. Подойдет то к одной мастерице, то к другой — придиралась мелочно. Одна из них не выдержала, сказала с обидой: "За что, матушка, сердишься?" Княгиня гневно посмотрела в глаза вышивальщице. Прибежала посланная девка и — запыхавшись:
— Матушка, я ухом-то прильнула к двери, а там — бу-бу да бу-бу. Ничего не разобрать. Караульный-то и оттащил меня от двери за косу…
— Да серебром-то ты его одарила ли?
— Нет, матушка. За что ему? Вот оно, — девка вынула из-за щеки монеты и подала их княгине.
— Ах ты, коза! — княгиня топнула с досады ножкой.
Велела спешно одевать её на выход к гостям. Будь что будет! Авось князь не прогневается. Она умеет его усмирять и обвораживать. Служанки засуетились — тотчас были распахнуты семь кованых сундуков, набитых распашными ризами, шелковыми хитонами, нательными сорочками из тонкого льняного полотна, кичками… Пока Марию одевали, она не без зависти вспоминала о содержимом сундуков матери и сестер — их наряды были куда богаче её нарядов, они хранились в четырнадцати сундуках… Поверх длинного платья набросили на плечи госпожи подбитую несвежим горностаем мантию. Мех в одном месте облез, и княгиня, заметив изъян, вскипела:
— Да вы что, дуры, ослепли? Во что меня одеваете? А где оберег — пояс золотой?
Девки бросились к сундукам. Отыскали другую мантию, отороченную более свежим мехом, извлекли несколько поясов, по древним верованиям оберегавших от нечистой силы. Выбрали алый, шитый золотом. На голову водрузили зубчатую кику. Теперь, кажется, княгиня произведет должное впечатление на московитов. Семеня ногами, вплывет в повалушу лебедушкой, скромная, ласковая и величавая. Гости умилятся, глаза их алчно заблестят, выдавая потайные страсти и желания.
