— Токмо рубаха ещё не готова, — предуведомил Савелий. — Рукава да подол недоклепаны.
— Ничто, — сказал князь.
Павел вынес кольчугу и с поклоном передал её отцу, тот в свою очередь преподнес её князю. Положив кожаные перчатки на высокую золоченую луку седла, Олег Иванович принял кольчугу и взвесил её на руке. Тянула она фунтов на пятнадцать. При осмотре её карие глаза князя потеплели, загорелись. Радовала прочная склепка мелких ровных колец, сцепленных так, что каждое колечко соединялось с четырьмя. Для нарядности кольчуга была украшена двумя рядами медных колец.
— Сколь же потребовалось проволоки? — спросил Олег Иванович.
— Да саженей, эдак, триста.
— Пожалуй, хороша будет рубаха. Что ж, Савелий, коль изготовишь в два дня, труд твой оплачу вдвое щедрее.
— Почто такая спешка, князь-батюшка? — осмелился полюбопытствовать Савелий.
Ответил уважительно:
— Дело предстоит. Бранью нам грозят.
Савелий испуганно вскинул брови:
— Хто? Татарове?
Он хорошо помнил о набеге царя Наручади Тагая. Картина полусожженного Переяславля с пепелищами, остовами глинобитных печей ярко стояла перед глазами. Правда, двор Савелия уцелел — крыши дома и всех дворовых построек были предусмотрительно обложены дерном, — но страх перед новым приходом татар жил в нем неискоренимо.
Князь объяснил, что на сей раз грозят московиты. Савелий покачал головой:
— Стало быть, в отместку за Лопасню? Худо дело… худо.
— Не накаркал бы, — строго заметил молчавший доселе окольничий Юрий. — Отчего худо? Тагая побили, московита из крепости погнали… Нам ли робеть? К тому ж, Володимер Пронский — наш заединщик.
— Прости, господин, — простодушно сказал Савелий, — а слышно, Володимер-то воротит от нас нос…
— Глупая молвь — пыль по ветру! — с сердцем сказал околь-ничий.
Вслушиваясь, князь невольно и не в первый раз замечал, что Юрий Кобяков старается, при случае, выгородить Владимира Пронского. Это следствие ли только близости его к высшей пронской знати? Не затевает ли он недоброе? Может быть, и в самом деле стоит прислушаться к предостережению Павла Соробича?
Но в таком разе спрашивается: за что Юрий мог изменить князю? Разве Олег не оказывает ему высокие почести и не награждает щедро за службу? Да и Юрий Кобяков не остается в долгу. Был случай, когда во время взятия Лопасни, в какой-то опасный для жизни Олега Ивановича момент (к нему яростно пробивался сквозь окружение крепко бьющийся московит с отрядом) Юрий прыгнул со своего коня на коня неприятеля и задушил того руками.
