— Что тут ломать голову? Афанасий Ильич в ордынской столице бывал не однажды — его и послать.
"На Рождество приглашу в гости и подарю сокола, — благодарно подумал Афанасий Ильич. — Жалко, что нет ныне его брата Давыда. Тот бы за меня тоже…"
Но князь не отозвался на предложение Тимоша Шиловского. Вдруг взгляд его остановился на Епифане; тот, решив, что час его настал, взмолился:
— Господин, пошли меня! Я приведу полк татар! А надо — два! Я сумею! Поверь мне — лучше меня никто не выполнит твое поручение…
Настырность Епифана одних изумила, других восхитила, третьих, ему сочувствующих, испугала: как бы князь не осудил резко за самонадеянность молодого, подающего большие надежды, посольника. Но князь посмотрел на Епифана пристально, как бы заново, и с добродушием.
— Два полка, баешь, приведешь? А коль тебе придется ехать в Сарай без сребра? На какие шиши купишь войско?
И тут Епифан совсем разошелся:
— Княже милостивый, да ты сам не ведаешь, как ты богат и без сребра! И коль позволишь — подскажу, в чем твое богатство…
— В чем же?
— Твоя сестра, княжна Анастасия на выданье…
"Далеко пойдет", — не без зависти подумал Афанасий Ильич.
Олег Иванович слегка насупился:
— За кого мне выдать княжну Настасью — это мое дело. Ну, а коль тебе в охотку сослужить мне службу — что ж, можно и помыслить о том. Татарская молвь тебе ведома, ума тебе, вижу, ни у кого не занимать… Тако ли я баю? — обратился он к боярам.
— Тако, тако. Пора Епифашу посылать старшим.
— А не молод для старшего-то? — усомнился Тимош Александрович.
— Ничто, — возразил князь. — Млад годами, да востер умом. Да и так ли он млад? Ему уже двадцать с изрядным гаком.
Епифан Кореев раздул ноздри — рад был такому повороту. Афанасий Ильич, напротив, ещё более расстроился. Ибо, как ему предвиделось, никакого возвышения теперь ему не видать, и по справедливости — московский провал был его провалом. Когда настала пора боярам расходиться, Афанасий Ильич, привлекая внимание своей звучной медленной речью, сказал:
— Хочу, бояре, повиниться перед вами за то, что не упросил московитов не затевать с нами брани.
— Как бы ты их упросил? — откликнулся кто-то.
— Был один выход — отдать им Лопасню обратно.
Засопели бояре — не по сердцу им такое! Павел Соробич, яростный противник Москвы, крикнул:
— Это что же — крепошть — коту под хвошт?
— Ты, Афанасий Ильич, не белены ли объелся? — подхватил Софоний Алтыкулачевич. Епифан Кореев ввернул:
— Не нашему князю пасть в ножки Дмитрею Московскому! — и победоносно посмотрел на Афанасия Ильича.
