Когда мать закончила речь, Олеся ушла в свою комнату, прилегла на диван и накрыла голову подушкой. Сразу стало жарко, душно, все тело покрылось потом. Но Олеся упорно тянула подушку на лицо, норовя укрыться от дневного света.
«Что же это со мной происходит? – вдруг пришла ей в голову здравая мысль. – Я никогда раньше не валялась вот так под одеялом. В минуты стресса включала музыку или брала в руки книжку. Я действительно меняюсь, и совсем не в лучшую сторону. Прежде мне это даже нравилось, мне казалось, что я становлюсь все больше похожа на эту чертову Олесю Марченко. И больше нравлюсь Жене. А теперь я вижу, что действительно ударяюсь в детство. Или, попросту говоря, схожу с ума».
Эти и другие мысли проносились в ее голове, но в общем-то не сильно задевали за живое. Из-под одеяла Олеся так и не вылезла до тех пор, пока в комнату не зашла мать. Присела на край кровати, побарабанила пальцами по подушке и сказала голосом, в котором прозвучала безмерная усталость:
– Ладно. Приводи своего мужчину. Мы с отцом постараемся не засыпаться.
Олеся мигом скинула с головы подушку, ладонями прижала вставшие дыбом волосы и спросила удивленно:
– Почему вы передумали?
– Отец меня уломал, – нехотя ответила мать. – Сказал, что теперь другие времена наступили. Что раньше было плохо и шло человеку во вред, то теперь остается плохо, а идет, однако, на пользу. Надеется, старый дурень, что ты все-таки порадуешь нас внуками. Хотя бы и от артиста.
Женя прилетел через два дня с двумя букетами и огромным тортом в руках. Олеся безмерно по нему соскучилась, она эти дни провела в Питере, утрясала дела по увольнению из фирмы.
– Зачем? – ахнула она, пытаясь обнять Женю, но утыкаясь лицом в цветы. – А мать всю ночь наполеон творила.
Дорохов весело рассмеялся, широко расставил руки, завешенные подарками:
– Что делать, в первый раз еду в гости к родителям невесты. Вино купим по дороге.
– Да у нас никто не пьет…
– И отец? Впервые слышу о непьющем бывшем военном.
Олеся в очередной раз покраснела и пробормотала:
– Мама кого угодно пить отучит.
И они поехали на Гражданку. Хотя родители и согласились, Олесе все равно было не по себе. Слишком хорошо знала она их патологическую честность. Следила за родителями в оба глаза и пуще всего боялась, что мать на секунду останется с Женей наедине и выложит ему всю правду. Но мать и отец держались безукоризненно. Отец даже поднатужился и выдал несколько армейских историй, как подозревала Олеся, прочитанных в какой-нибудь книжке. В тот же вечер Олеся и Дорохов вернулись в Москву. Родителям Олеся прозрачно намекнула, что очень скоро они, должно быть, получат приглашение на свадьбу.
