— Боже мой! — воскликнул Роузбери. — И это Англия, а не Рим времен Нерона или Борджиа. Какой ужас!
— Согласен. Согласен, — Сутер отнесся к его восклицаниям с терпеливостью взрослого человека, ожидающего, когда у ребенка утихнет вспышка раздражения. Лицо Сутера осталось таким же непроницаемым, как всегда, — маска, скрывающая работу ума. — Ланкастер соображал быстро. Он призвал еще одного конюшего, Гарри Радклиффа, и велел ему охранять дверь, никуда не отлучаясь, говоря всем, что герцог спит и будить его нельзя ни в коем случае. Я проинформировал о случившемся принца Уэльского, а тот сказал жене и прочим членам семьи.
Доктор Бродбент, осмотрев тело, пришел к заключению, что убийство произошло между одиннадцатью часами предыдущего вечера, когда Ланкастер пожелал герцогу спокойной ночи и оставил его, и пятью часами утра. Бродбент, естественно, также поклялся все сохранить в тайне. Принц пожелал, чтобы вы, джентльмены, приехали сюда, прежде чем мы решим, что предпринять дальше.
О том, что здесь произошло, знает меньше дюжины человек. Принц придерживается твердого мнения, что убийство необходимо скрыть, что мы должны придумать историю, которая позволила бы утаить правду. Этим, а не конкретными обстоятельствами смерти, — Сутер смерил Пауэрскорта мрачным взглядом, — нам и надлежит заняться без промедления.
— Господь милосердный, но это же Англия, друг мой! Речь идет о внуке Виктории! Вернее, о бывшем внуке Виктории, — поправился Роузбери. — Как вы можете думать о том, чтобы все утаить? Вспомните о парламенте! Вспомните о законах Англии! О нашей древней конституции!
— Я не уверен, — холодно произнес Сутер, — что кто-либо из ваших коллег или предшественников позаботился описать в ней то, с чем мы столкнулись. В нашей конституции, я имею в виду. И это дает нам некоторое пространство для маневра.
— Оставьте, Роузбери, — большую часть этого разговора сэр Бартл печально смотрел в окно, словно надеясь, что время возьмет да и обратится вспять. — Вы всегда давали королевской семье советы касательно конституции. Говорится ли в ней, что мы не можем утаить эту историю, скрыть ее, если такова воля родителей?
Роузбери взглянул на висевший у книжных полок портрет принцессы Уэльской. Казалось, в комнате присутствуют сразу три Александры — сияющая новобрачная, счастливая мать, окруженная тремя своими детьми, и царственная принцесса Уэльская в официальном убранстве и сверкающей диадеме.
— В конституции не содержится ничего, — сказал он наконец с видом человека, которого завели в приют умалишенных, перед обитателями коего ему и приходится выступать, — говорящего, что вы не можете это скрыть. Существуют, правда, законы страны, могу вам назвать, к примеру, закон о заговоре, имеющем целью извратить отправление правосудия. Мне было бы легче ответить на ваш вопрос, если б я знал, чем он вызван, если бы понимал, что заставляет вас извращать правосудие.
