Видимо вспомнив о чём-то, он закатил глаза и мечтательным голосом произнёс:
— Обь! Красивейшая, я вам скажу, река была: широкая, полноводная. По вечерам по набережной целые толпы гуляли, я как сейчас помню. Плавучие рестораны. Это вроде нашего бара, только огромные, все в огнях. Их на списанных теплоходах или баржах строили. Да…
Словно влажная губка прошлась по лицу Кузьмича, стирая с него мечтательную улыбку. Плечи инвалида опустились, и он сгорбился, прямо на глазах превратившись в дряхлого и немощного старика. Сергею даже стало жаль беднягу.
— А теперь в воде, да по берегам одни хищные твари живут, — добавил Кузьмич, угрюмо глядя в костёр. Потом, видимо, вспомнил, с чего начал свой рассказ, и продолжил: — Но безголовые, это, я вам скажу, всем нечистям нечисть. Ты в этого монстра стреляешь, а ему хоть бы хны! А чего ему сделается, коли он и так безголовый? Сталкеры с Вокзала рассказывали, что вроде эти твари и не живые вовсе. Одно слово: нечисть! Подойдёт к тебе такая тварюга и прямо живьём жрать начинает!
У Серёги от этого рассказа похолодело внутри. А Дрон вдруг неожиданно прыснул резким смешком и, обращаясь к Кузьмичу, спросил:
— Чем же она жрёт, если у неё башки нет?
Кузьмич поднял на него глаза, но так и застыл в растерянности. А Дрон продолжал наседать:
— Чего замолчал, старый? Давай, трави дальше. Вешай пацанам лапшу на уши.
— Чего слышал, то и говорю, — угрюмо пробурчал тот и отвернулся.
На Кузьмича больше никто не смотрел. Внимание всех присутствующих переключилось на Дрона.
— Ну и брехня! Надо же такое придумать: безголовые! — нарочито громко произнёс Митяй, до этого внимавший Кузьмичу с открытым ртом.
— Дрон, расскажи что-нибудь, — попросил Ероха. — Ты же даже на Сибирской бывал. Наверное, много чего видел.
— А от страха не уссытесь? — криво усмехнулся Дрон.
Парни загалдели, наперебой уговаривая его — один только Кузьмич молчал, и в конце концов Дрон величественно уступил.
— Чего ж вам рассказать? — спросил он, подсаживаясь к огню. — Может про бункер амазонок?
— Чего за бункер такой? — насторожился Митяй.
— Про каких ещё амазонок? — нахмурился Пашка.
Дрон качнулся вперёд и неуловимым движением отвесил Пашке звонкий щелбан.
— Ты чего?! — вскочил тот, потирая ладонью ушибленный лоб.
— Ничего! — осадил его Дрон. — Надо было на истории препода слушать, а не сиськи разглядывать. Племя такое было в древности. Одни бабы. Амазонками назывались. И никто их победить не мог, хотя многие пытались.
