Время их загадочной и от того еще более страшной смерти экспертиза называла более или менее точно — около полуночи Поэтому, не тронутые разящими солнечными лучами, тела сохранились достаточно хорошо, неизбежное тление не успело еще овладеть ими окончательно и безраздельно.
Было еще одно обстоятельство, установленное следствием практически мгновенно — почти всеми прибывшими на место оперативниками без труда был опознан один из погибших — мелкий бандит из местных — Васька Орлов, гордо носивший с недавних пор красивую и громкую, явно не по чину, кличку Граф Это было все, из того, что стало доподлинно известно об этой жуткой истории. И не было ни малейшего основания полагать что следствию, кто бы и с какими полномочиями его не возглавил, удастся выяснить еще что-нибудь существенное Эта мысль в той или иной форме посетила пожалуй всех, кто по долгу службы побывал этим днем на месте трагедии и каждый решил про себя, что с этим придется смириться Но был некто, кто думал совершенно иначе.
Оставшись одна княжна Ольга, совершенно без сил опустилась в одно из глубоких кресел, коими огромная парадная гостиная дома фон Палленов была заставлена во множестве Из нее будто враз вынули некий прямой и прочный стержень, который держал ее всю и физически, и душевно, помогая спине оставаться прямой, а лицу, как и подобало сану, бесстрастным Теперь она заплакала, наконец, горько и как-то по-детски, не вытирая слез и не закрывая лица Слезы просто обильно ручьями, катились из глаз и она только тихо всхлипывала, втягивая в себя воздух для поддержания дыхания, руки же безвольно распластались на ручках кресла и пошевелить даже кончиками пальцев не было сил Надо сказать, что возвращение после стольких лет разлуки в стены этого дома, сотворило с ней разительную и не сказать чтобы очень обрадовавшую ее перемену Она вдруг, словно и не было тридцати лет монастырского затворничества, снова ощутила себя княжной Ольгой Долгорукой.
И то, что прислуга, из старых, помнящих ее в мирской жизни, и доктор Бузин, и один из старинных семейных адвокатов, и несколько подруг несчастной сестры, обращались к ней именно так ни сколько не резало ей слух, более того про себя она и сама начала называть себя мирским именем Сейчас для нее это было плохо и совершенно не ко времени, потому что вместе с именем матери Софьи, отошли куда-то в сторону и почти оставили ее суровая воля и непоколебимая, почти истовая вера, коими знаменита была игуменья, к которой все без исключения, знавшие ее люди, совершенно разные: принадлежавшие к разным сословиям, независимо от степени богатства или, напротив, бедности, облаченные многими знаниями и высокообразованные и, наоборот, не знающие грамоты вовсе испытывали глубокое почтение и нечто, близкое к чувству благоговейного страха.
