Пусть малое, но утешение Дарья находила в доме цветочника. Она знала, что там ее любят и всегда ждут, поэтому с небывалой ранее охотой приезжала туда, ибо больше всего нуждалась сейчас в теплых отношениях.
– Слышно ли что-нибудь о свадьбе Наумова? – словно невзначай поинтересовался однажды Аркадий. – Уже столько времени прошло с тех пор, как была объявлена помолвка.
Дарья сжала ладони. Если бы Аркадий знал, как больно ей думать об этом!
– Официально еще ничего не объявляли, – медленно ответила девушка, – но поговаривают, что они поженятся под Новый год.
– Это будет пир на весь мир, – вздохнул сын цветочника и перевел разговор на другую тему.
Прошло еще несколько дней, прежде чем спокойствие Дарьи, достигнутое с таким трудом, было нарушено.
В тот день девушка задержалась на кухне, помогая Марфе, потому возвращаться в избу пришлось в полной темноте. Захваченная с собой свеча оказалась бесполезна: язычок ее пламени так лихо плясал на ветру, что мог погаснуть в любую минуту.
Дарья приблизилась к своему жилищу и вдруг остановилась, услышав тихий шорох в своей избе. Быстро задув свечу, она притаилась, вглядываясь в темноту, но разглядеть ничего не удалось. Только звук осторожных удаляющихся шагов долетел до ее слуха. Когда же все стихло, девушка вбежала в домик и закрыла дверь на щеколду.
«Кто это был? И что ему понадобилось здесь?» – размышляла Дарья.
Она зажгла сразу три свечи, и их пламя ярко осветило все вокруг. «Уж не вор ли побывал здесь?» – подумала девушка и принялась осматривать комнату, желая удостовериться, не пропало ли чего.
Внезапно Дарья застыла. На пороге лежал конверт!
«Дарья!
Мне необходимо встретиться с тобой.
Жду тебя завтра в то же время возле старого дуба.
Павел»
Дарья замерла. Сердце ее колоколом стучало в груди. Смешанные чувства разрывали душу: радость от пробуждения надежд и мучительный страх от того, что эти надежды так и не смогут оправдаться. «Второго разочарования я не переживу», – подумала девушка. Совершенно потерянная она взглянула на текст, в последний раз пробежалась по нему глазами и безо всякого сожаления поднесла бумагу к свече. Глядя, как обугливаются бумажные края, она убеждала себя в том, что встреча с Павлом лишь разбередит почти зажившую рану в сердце. Прежняя печаль уступила место обиде: «Все это время он совершенно не помнил обо мне, избрал себе другую невесту. Неужели он думает, что стоит ему поманить меня, как я, словно верная собачонка, брошусь за ним вслед и буду преданно смотреть в его глаза? Нет, не бывать этому! Если Павлу так необходимо встретиться со мной, пусть завоюет это право!»
