– Это тебе, – сообщила Марфа, – так сказал мальчишка, посыльный.
Сгорая от нетерпения, Дарья приблизилась к окну. Первой мыслью было, что букет от Павла. Но записка, вложенная между стеблей, свидетельствовала об ином:
«Дарья!
Позвольте выразить вам благодарность за визит.
Аркадий Тимофеевич, сын цветочника».
Не зная, радоваться ей или огорчаться, Дарья положила карточку в карман юбки. Окружающие ждали объяснений, но девушке было все равно. Она позавтракала и взялась за свою повседневную работу.
Следующий урок испанского совпал с прогулкой верхом.
Легко гарцуя на Ветерке, Дарья незаметно любовалась Павлом: его прямой спиной, без всякого намека на напряженность, смелым, немного дерзким взглядом, сильными руками, умело держащими поводья, и крепкими длинными ногами. Ветер трепал его мальчишескую прическу, придавая облику величественного всадника слегка озорной вид, который совсем не вязался с образом серьезного ученика, прилежно запоминающего новые испанские слова и правила грамматики.
Молодые люди выехали из леса и через пустошь медленно направились в сторону Поляны. Павел упражнялся в составлении предложений на испанском языке, а Дарья время от времени его поправляла.
– Мне очень нравится изучать испанский под руководством столь очаровательной барышни, – неожиданно признался молодой барин.
– Благодарю вас, Павел Иванович.
– De nada [2], Дарья, – улыбнулся он в ответ. – Благодарите вашего Ангела за то, что он сделал вас такой, какая вы есть.
Барин пустил лошадь в галоп, и Дарья последовала его примеру. Некоторое время они молча скакали по пустоши, размышляя каждый о своем. От трогательного признания, только что сделанного Павлом, у Дарьи зазвенело в ушах и теплая волна разлилась по сердцу.
Возле невысокого холма, поросшего травой, всадники спешились. Они устроились на траве в тени раскидистого дуба. Павел улегся на живот, Дарья присела рядом. Лошади мирно паслись неподалеку.
– Так отрадно находиться рядом с тобой, Дарья. Не понимаю, почему матушка прячет тебя от меня.
Девушка хотела сделать серьезный вид, но улыбка невольно скользнула по лицу.
– Однако же Екатерина Андреевна по-прежнему ничего не знает, – напомнила Дарья.
– О, эти прятки уже потеряли бывшее значение! – отозвался Павел. – Теперь у моей матушки на уме другая затея.
Сердце Дарьи тревожно екнуло.
– Затея… касаемо вас?
Павел не ответил. Он перевернулся на спину, закинув руки за голову, и неожиданно предложил:
– Я хотел бы изучить глагол «любить». Научите меня, сеньорита.
