– Аня… привет.
– Ой, Георгий! А я тебе только что звонила, ты чего трубку не брал?
– Н-не мог… заработался я, – говорил возлюбленный, едва шевеля языком. – Я работал… как конь, а телефон… он сдох.
– Георгий… Жорка, я так хочу тебя увидеть, если б ты только знал! – заскулила в трубку Аня.
– Я… я поннимаю, – согласился с ней Жорка. – Но… ни фига не выйдет, заяц. Я тут… у меня ж комнанди… командировка!
– Жорка! Да ты пьяный, что ли? – насторожилась Аня.
– Ну да! Ага! Вот сейчас все бросил и пьяный! – возмутился Георгий на другом конце провода. – Я тут р-работаю, работаю… я тут весь как выжатый лимон! Как… тертое яблоко! Яблочное пюре! Сок я тут морковный! А она там…
– Ладно, Жор, я потом перезвоню, – пообещала Аня и отключилась.
Надо срочно позвонить этой самой Ольге. Может, она что-нибудь прояснит. Эх, черт…
Ольга Васильевна оказалась уже проинформированной о том, что ей будет звонить Аня. Мало того, она даже была в курсе того, что у какой-то Сонечки с сердцем нечто непоправимое и что Аня сильно за нее переживает. Это было понятно – ей только что звонила Зося Никодимовна. Удивляло другое: как всего за три минутки маменька успела выдать столько информации?!
– …Скажите, а что говорят вашей Сонечке врачи? – серьезно интересовалась Ольга. – Только, если можно, точный диагноз?
– Ольга Васильевна… – начала было Аня, но в трубке ее прервали.
– Погоди-ка… – остановил ее чуть насмешливый голос. – Давай для удобства перейдем на «ты», и еще: зови меня Ольгой, мы же теперь вроде как родственницы. Итак, какой диагноз у твоей подруги?
– Понимаете… понимаешь, Оля… Это не у подруги, – запинаясь, начала Аня. – Я приехала, а мой сосед – бывший одноклассник, друг. Нет, он правда друг, не какой-то там возлюбленный или принц, а… ну товарищ. И вот его матери сообщили, что он… я не помню, как диагноз называется, потому что… потому что его мама держит все это в секрете, никому не говорит, а он сам не знает. Это только случайно… в общем, разговор матери с одним врачом подслушали, ну и он сказал, что Даньке жить-то всего месяца два, а он… Он уже два года тянет. А болезнь смертельная.
– А почему ему не предлагают операцию? Почему врачи бездействуют, если такой тяжелый диагноз? И как это он протянул целых два года, если со своим смертельным диагнозом умудрился не попасть ни к одному врачу? Тут что-то непонятное. Приводи его ко мне в кабинет, мы пройдем все анализы, сделаем…
– Не получится, – вздохнула Аня. – Он ничего не знает о летальном исходе… И потом… у него мать, она такая деятельная женщина! И уж она-то так просто не смирилась бы, но уж если Вера Павловна руки опустила… Может, она просто не хочет его мучить?
