– Иван Сергеевич, меня интересует, состоит ли у вас на учете человек, который может проявить нездоровый интерес к покойнику?
– О как! – удивился Макаров. – Не ожидал такого – из этих милых уст услышать подобный вопрос! А что, по-вашему, является нездоровым интересом к покойнику?
– Мне трудно сказать, в чем именно это может выражаться и куда в принципе заводят извивы помраченного сознания. Но подобная клиническая картина – это ведь по вашей части, не так ли? Это вы знаете, кто насилует покойников, кто расчленяет их, а кто ставит над трупами еще какие-то эксперименты.
– В принципе да, Танечка, это моя специальность, – Иван Сергеевич смотрел на меня глазами человека, много пережившего и много в этой жизни повидавшего, – только подобные пациенты, к счастью, большая редкость, и у нас таковых на учете нет.
– Скажите, такие извращения могут проявиться неожиданно? Вот жил себе гражданин, жил, имел славу порядочного человека, тихого и безобидного, а однажды, к примеру, узнал, что его сосед, родственник или сослуживец отдал богу душу, в его мозгах что-то щелкнуло и… – я замолчала, дав возможность психиатру самому домыслить, что могло случиться потом.
– Чаще всего так и бывает. Маньяки не выделяются в толпе, обострения же происходят под воздействием каких-то внешних факторов. Но, повторяю, извращения, которые вас почему-то интересуют, встречаются достаточно редко, – Макаров о чем-то задумался, потом спросил: – Неужели маньяк из Южного округа добрался до Тарасова? А почему у меня до сих пор нет официальных сведений об этом?
– Потому что пока это только предположение. Скажите, чем знаменит этот маньяк?
– Он убивает молодых женщин и выпивает их кровь, еще теплую. Мне известно о трех подобных случаях.
– Увы, это сюжет для другого триллера. Я ищу того, кто заинтересовался бы не совсем свежим трупом пятидесятилетнего мужчины, в смысле, не только что умершего, а уже побывавшего в морге, – сказала я и вдруг услышала свои собственные слова ушами постороннего человека. В них чувствовалась какая-то издевка над здравым смыслом. Меня вдруг пробрал замогильный холод. Похоже, я еще не успела пропитаться цинизмом насквозь. Это Шура Шильдиков с его ясным взглядом препаратора может ковыряться в трупах под хорошую музычку. Кстати, сегодня, когда он выглянул из «операционной», я расслышала звуки протяжного блюза.
– Танечка, уж не знаю, огорчу я вас или обрадую, но у нас на учете нет охотников до таких трупов. Лично меня это только радует.
