Чеховой М. П., 15 (27) октября 1897>*
2137. М. П. ЧЕХОВОЙ
15 (27) октября 1897 г. Ницца.
15 окт.
Chère Marie, если Александра Александровна, как ты пишешь, в самом деле приедет в Париж в конце октября>*, то пусть она до отъезда напишет или телеграфирует в Париж, чтобы ее там встретили. Если она выедет из Москвы в понедельник в 6 ч<асов> веч<ера>, то в Париже будет в четверг утром — пусть рассчитает и даст знать о дне своего прибытия по адресу: «M. Souvorine, B>d (т. е. бульвар) Pereire 142». Суворин Мих. Алекс. вот уже второй год живет в Париже и учится живописи. О том, что А. А. приедет в Париж, он уже извещен и изъявил готовность оказать великой русской художнице всякое содействие. Он добрый малый, скучает и будет рад приехать на вокзал. Засим, 5-го ноября по новому стилю Максим Ковалевский начнет читать лекции в Париже>*. Это добродушнейший и интересный человек, пусть А. А. познакомится с ним. Адрес его я пришлю ей в Париж своевременно. Он будет рад знакомству с ней и расскажет ей много интересного; Париж он знает превосходно. Не пишу всего этого А. А., потому что не знаю, где она теперь; она писала мне, что до Парижа поедет в Петербург.
«Русских вед<омостей>» мне не присылай. За «Одесские новости» спасибо>*. Получила деньги? Я думаю, что они не будут липшими.
Я уже привык к месту, освоился, осмотрелся и нахожу, что я превосходно сделал, что не купил участка в Ялте. Здесь и теплей, и интересней, и жизнь гораздо дешевле, и если бы понадобилось купить участок, то это здесь удалось бы сделать и скорее и выгоднее. За превосходную комнату с коврами, с камином и проч. и проч. и с отдельной уборной, с правом сидеть и принимать своих гостей в салоне, за завтрак, обед (по качеству и количеству не уступающий ничем 2-х рублевому обеду в Эрмитаже), кофе и проч. и проч. я плачу 70 франков в неделю, т. е. 100 р. в месяц. Стало быть, холостой человек, зарабатывающий 2500–3000 р. в год, может прожить здесь прекрасно. Приходится много расходовать на мелочи — на газеты, которые я читаю в изобилии, глотаю, и на певцов и музыкантов, которые то и дело приходят во двор и задают концерты под окнами. А здешние уличные певцы, которым платишь по 10 сантимов, поют из опер, поют гораздо лучше, чем в мамонтовской опере, и я думаю, что здешний уличный тенор, во всяком случае, более талантливый и более изящный, чем, например, Петруша Мельников, получал бы у Мамонтова по 500 р. в месяц. Я не преувеличиваю и с каждым днем всё убеждаюсь, что петь в опере не дело русских. Русские могут быть разве только басами, и их дело торговать, писать, пахать, а не в Милан ездить.
