Закончили работать в десять, и люди сразу же потянулись в импровизированные души на открытом воздухе. Марк позавидовал незамысловатой веселости своих рабочих, которые обменивались анекдотами, рассказывали друг другу о своих семьях.
Но он предпочитал быть одиноким волком. Лучше холод одиночества, чем раздирающая сердце тревога за близких. Когда он закончит с реконструкцией дома, жизнь опять потечет, как обычно. Просто болезненные детские воспоминания навевают уныние и беспокойство.
Марк ненавидел тягучее чувство жалости к себе самому. У него все прекрасно. Но чем скорее он восстановит дом и плантацию, чем скорее он уберется отсюда, тем лучше для него.
Стараясь отвлечься от печальных раздумий, он забрался в машину. В его ушах все еще стоил гул работающих машин, а ноздри ощущали запах дыма.
Когда Марк миновал холм, отделяющий место особняка от временного жилища, где теперь обитала Миранда, он увидел приветливый огонек, горевший в окне, и дымок, поднимающийся из трубы. Его сердце дрогнуло, как будто он и вправду возвращался домой.
Он прекрасно понимал, что это просто смешно, и единственное, что ему в действительности хотелось сейчас, это добраться до постели. Почему-то он решил оставить машину в самом начале проселочной дороги, а к дому пошел пешком, освещая путь фонариком. Ночь стояла ясная, и небосвод был осыпан мириадами ярких крупных звезд. Он с удовольствием вдохнул чистый прохладный воздух, ничем не напоминающий о пожаре.
Марк шагал быстрым пружинящим шагом, что было несколько удивительно после такого тяжелого дня, и всего через несколько минут был на месте. Совсем немного, и он будет спать безмятежным сном младенца.
С изумлением он обнаружил, что есть еще нечто, что он никак не может выбросить из головы. Он выругался про себя, пораженный силой своей физической потребности. Он-то думал, что вполне владеет собой…
Перед ним было две возможности — или упрямо игнорировать Миранду, что было весьма затруднительно, или полностью воплотить все свои шокирующие фантазии.
Его сердце забилось чаще, и острое возбуждение охватило его тело. Глупо было бы давать обещания держаться от нее подальше. Его тело жаждало Миранду так сильно, что он был поражен. Впервые за долгие годы он испугался, что может потерять над собой контроль.
Ну что ж, она сама напросилась, чтобы ее использовали именно так. Она дразнила и доводила его до тех пор, пока он был уже не в состоянии осознавать, что делает.
