Моран пошевелился. Мусор и густая пыль зашевелились имеете с ним. Страдая, Длсурич Моран сел. Ухватился рукой за стену и растопырил ноги, как будто подставлялся копам для обыска. Наконец он выкарабкался, выпрямился и осмотрелся. Диван обнаружился где-то очень далеко, словно бы на другом конце земли. Моран сделал два шага, с трудом удерживая баланс, — перед глазами все так и плыло, — и вдруг диван вырос прямо перед ним.
И как только Моран взялся за спинку в накрахмаленном чехле, все сразу же вернулось на свои места, даже голова перестала кружиться. В комнате дикий разгром, но это ничего. Большая часть задиванного хлама налипла на самого Морана, так что подмести там теперь — самое ерундовое дело. Хоть что-то хорошо. Картина по-прежнему висит на стене, и это совершенно очевидно не портал. На лбу растет шишка — наглядное свидетельство того, что в своей теории Моран где-то допустил кошмарный просчет.
Он уселся на диван, обдумывая произошедшее.
Вдруг ему показалось, что на кухне кто-то есть. Мимолетное помрачение рассудка, не иначе, но Моран поддался:
— Деянира! — слабо позвал он. — Сделай мне, душенька, компресс на голову!
Он прислушался. Нет, никого. Просто ветер хлопнул форточкой. Обидно.
Однако там, на площади, он ясно различал радужные контуры и призрачные фигуры. Что-то здесь все же произошло. Просто так Джуричу Морану видения не приходят. Он же не визионер какой-нибудь из газеты бесплатных объявлений, который по сходной цене увидит вам что угодно.
— Деянира!.. — на всякий случай еще раз позвал Моран.
Нет. Пустота.
И вдруг ему показалось, что Деяниры вообще больше нет. Раньше, когда он думал о девушке, он мысленно ощущал ее отклик. Как будто легонько повеяло в лицо теплом. А сейчас — просто ничего. С тем лее успехом он мог подумать любое другое имя, например, «Брисеида».
— Брисеида, — сказал Моран вслух. — Ну и что? Ерунда какая-то.
Но в душе он уже знал, что случилось нечто непоправимое.
* * *
Броэрек свистнул псу, и тот нехотя отошел от куста, на который отчаянно лаял, виляя хвостом. Видно было, что пес сильно сконфужен. Какая-то вопиющая неправильность сбивала его с толку. Но теперь, когда за дело взялся человек, к животному вернулась его прежняя самоуверенность. В конце концов, это был породистый охотничий пес, привыкший гнать дичь и сотрудничать с человеком.
Пес забежал за спину Броэрека и разразился торжествующим лаем. Теперь все будет разрешено наилучшим образом. Теперь потеря лица (точнее, морды) никому не грозит.
