Толливер держал меня за правую руку — к счастью, мне сломали левую. Брат глядел в пространство. Думал. У меня же в голове было слишком много тумана, чтобы думать.
— Итак, это, вероятно, был убийца, — произнес Толливер.
Я содрогнулась. В тот момент мой мозг работал очень медленно. И так же медленно ко мне пришла мысль о том, что этот человек — тот, который творил неописуемые вещи с мальчиками, найденными в земле, — был так близко ко мне, прикасался ко мне, смотрел на меня глазами, наслаждавшимися зрелищем огромных страданий. Это было отвратительно.
— Мы сможем уехать завтра? — Я не могла даже вдохнуть настолько глубоко, чтобы громко произнести эти слова.
— Нет, — ответил Толливер. — В ближайшую пару дней ты никуда не едешь. Ты должна оправиться.
— Но я не хочу здесь оставаться! — возмутилась я. — Уехать было хорошей идеей.
— Да, но теперь мы на некоторое время здесь застряли. — Брат пытался говорить ласково, но в его голосе явственно слышался гнев. — Тот человек об этом позаботился. Доктор сказал, что тебе повезло, раз ты отделалась сотрясением мозга. Сперва он думал, что дело обстоит намного хуже.
— Интересно, почему же маньяк не продолжил начатое и не убил меня?
— Потому что ты включила сигнал тревоги, и я почти сразу выскочил на улицу, — объяснил Толливер.
Он встал и начал расхаживать по палате. От этого у меня еще сильнее разболелась голова. Брат был очень сердит и обеспокоен.
— Да, я не видел на парковке ни души, можешь об этом не спрашивать. Но я и не искал. Я подумал, что ты просто упала. Должно быть, он был всего в ярде оттуда, когда я выбежал. А я бежал очень быстро.
Я чуть не улыбнулась. Если бы голова не болела так сильно, и вправду улыбнулась бы.
— Держу пари, что быстро, — прошептала я.
— Тебе нужно поспать, — сказал Толливер.
Я решила, что наверняка хорошо будет на минутку закрыть глаза.
Когда я снова их открыла, сквозь щели между занавесками пробивался солнечный свет, и я ощутила, что вокруг кипит жизнь: больница проснулась. В коридоре раздавались голоса и звуки шагов, шум катящихся тележек.
Медсестры входили в палату и проводили со мной всякие процедуры. Доставили на подносе мой завтрак — кофе и зеленое желе. Положив в рот ложку желе, я, к собственному удивлению, обнаружила, что голодна. С искренним удовольствием проглотив дрожащую зеленую массу, я поняла, что не помню, когда ела в последний раз. Лучше желе, чем ничего.
— Ты тоже должен позавтракать, а еще вернуться в отель и принять душ, — сказала я Толливеру, который с зачарованным ужасом наблюдал, как я ем.
