Твайла отмахнулась от моих слов.
— Как вы поймете, что это он?
— О, я пойму. И я видела его фотографию. Проблема в том, что мертвецы повсюду. Мне приходится разбираться в них, чтобы найти нужного.
У Твайлы был удивленный вид. Подумав мгновение, она кивнула. И опять она среагировала непривычным мне образом.
— Если он в том месте, которое вы выберете для моих поисков, я его найду. Если его там нет, я не буду вам лгать… Я могу никогда не найти вашего мальчика. Что у вас есть, чтобы определить местонахождение Джеффа?
— Его мобильный телефон. Его нашли на дороге в Мадисон. Я могу показать вам, где именно.
Она все равно показала мне фотографию внука. Не ту, которую я видела в полицейском участке. На этой фотографии Джефф позировал в фотостудии вместе со всей семьей, включая бабушку. Раньше у меня щемило сердце, когда я видела их живыми, в объятиях самых близких и дорогих людей. Теперь я просто запоминала черты лица, надеясь увидеть их снова, хотя они всего лишь рассыпанные кости. Потому что так я зарабатываю на жизнь.
Эта работа в Доравилле ощущалась другой. Время — небольшой фактор, когда ты имеешь дело с мертвецами. Они никуда не уйдут. Это живым все не терпится. Но в данном случае время играло роль. Если шериф не ошиблась, мы имели дело с серийным убийцей, который мог в любую минуту схватить еще одного мальчика. Его образ действий не включал в себя зиму, но кто сказал, что образ действий не изменится? Что он не воспользуется слякотной погодой между снегопадами? Не собирается напоследок повеселиться, прежде чем ударят морозы?
Я поймала себя на том, что надеюсь — если смогу найти пропавших мальчиков, — обнаружить что-нибудь в том, как именно их закопали, что-нибудь в месте захоронения или в том, что закопали вместе с ними, даст нить, которая приведет к убийце. Я лучше любого другого знаю: смерть приходит ко всем нам. Я ненавижу тех, кто убивает юных, потому что они отбирают у мира жизнь, имеющую потенциал. Конечно, в таких рассуждениях мало смысла. Даже беспутный алкоголик семидесяти пяти лет может оттолкнуть женщину с пути мчащейся машины и немного изменить мир к лучшему.
Но в смерти детей всегда есть особый ужас.
У Твайлы Коттон имелся «кадиллак», не старше двух лет.
— Мне нравится большая машина, — сказала она.
Мы кивнули. Нам она тоже нравилась.
Мы тепло укутались из-за плохой погоды, и Твайла в своем темно-коричневом пальто напоминала круглую ириску.
— Ваш сын и его жена знают, что мы здесь и чем занимаемся? — осторожно спросила я.
