Твайла носила джинсы и свитер с надписью «Первоклассная бабушка». Никакой косметики на лице, в коротких темных волосах лишь несколько седых нитей. Я бы дала ей лет пятьдесят пять.
Пожав нам руки, она провела нас в дом.
Обстановка не была под стать ей. Здесь поработал дизайнер, и с очень неплохим результатом: персиковые, бежевые и кремовые тона в гостиной, темно-синие и шоколадные — в семейной комнате. Но эти комнаты не были ее любимыми. Владениями Твайлы являлась кухня, и именно туда она нас провела.
Кухня — некрашеный кирпич, без единого пятнышка сталь и сверкающие поверхности. После знобящего серого утра тут было тепло и уютно. Самая уютная комната в доме.
— Я была поварихой Арчи Коттона, — улыбнулась мне Твайла так, словно прочла мои мысли.
В первые десять лет жизни я получала надлежащее воспитание, но после того, как мои родители из сословия «белых воротничков» перешли в сословие синих, а потом скатились в самый низ, я, можно сказать, являла собой весьма пеструю смесь. Из князей в грязь. Твайле Коттон повезло больше: она попала из грязи в князи.
— А потом он на вас женился, — догадалась я.
— Угу, мы поженились. Садись, дружок, — обратилась она к Толливеру и показала, куда сесть мне.
Кухня также служила столовой, но ее блестящий круглый стол находился в эркере окна, а кресла тут были широкие, удобные, на колесиках. Я увидела газету и несколько журналов, лежащих там, где до них можно было дотянуться из самого удобного кресла. Мы с Толливером знали, что в это кресло садиться не стоит.
— Могу я принести вам… всем… чашку кофе? Печенье? — спросила хозяйка.
— Если кофе уже готов, не откажусь, — ответил Толливер.
— Мне тоже, будьте добры, — сказала я, опустилась в кресло и подкатилась ближе к столу.
Мы немедленно получили кружки с кофе, ложечки и салфетки, перед нами поставили сливки и сахар.
Кофе оказался очень хорошим. И утро стало чуть более сносным.
— У Арчи есть дети, уже выросшие, живущие отдельно, — сообщила Твайла. — После того как его жена умерла, они появляются нечасто. А я работала на него много лет. Все получилось само собой.
— Его дети не испытывают к вам дурных чувств? — спросил Толливер.
— Арчи дал им денег, и это их успокоило, — ответила Твайла. — Он в присутствии двух юристов объяснил им все насчет завещания, насчет того, кто что получит. Заставил их подписать бумагу, где говорится, что они не будут оспаривать завещание, если я их переживу. Так что я получила этот дом, солидную сумму денег и много скота. Арчи-младший и Битси получили свою долю, по справедливости. Нельзя сказать, что они меня любят, но и ненависти ко мне не испытывают.
