Мишень толчком заставила себя подняться с палубы, и ткнула рукой-оружием в сторону морпехов.
- Господи боже, - это все, что Оз успел вымолвить.
Опершись спиной об остатки люка, великан открыл огонь, швыряя мимо морпехов поток свинца, принявшийся плющиться и рикошетить об переборку. Платт завопил как резаный, но Озу некогда было смотреть на него. Схватив Хэни за “разгрузку”, он оттолкнулся ногами от палубы назад, утаскивая его с линии огня. Хэни продолжал держать палец на спусковом крючке, но импульсы “блэйзера” вместо великана расплескивали металл переборок.
- Господи боже, - опять прошептал Оз.
Платт заорал вновь, стоило на груди его распуститься кроваво-красным цветам. Рука его спазматически дернулась, выпуская винтовку, и та отпрыгнула от переборки в каком-то десятке сантиметров от головы Оза.
- Что это было? - спросил Хэни. Его палец продолжал судорожно рвать крючок, но силовые блоки были уже опустошены. Разряженная винтовка беспомощно пищала. Оз проследил взглядом, как тот опустил голову, нахмурился, и затем выщелкнул оба силовых блока. Привычное действие, похоже, немного его успокоило.
- Оз, черт возьми, я в смысле, что за хрень это была?
- Человек, - отозвался Оз. Он и сам сменил силовой блок у винтовки, после чего зажал ее меж колен. - Только большой.
- Херня. Я видел, как ты попал в него. Прямо в грудь. В центр масс. - Он передразнил движение Оза, ткнув “блэйзером” вперед. - Это зомби. Долбанный блейкисткий зомби.
Оз нахмурился, но сказать ничего не успел. Зато кое-что услышал.
Больно. Ему больно.
Левая его рука вцепилась в остатки обугленной плоти груди. Нервов там уже не было - умерли, дико вопя под жгучей лаской лазера, оставив в мозгу выжженной мерзкую память о своей смерти. Синапсы протестовали, но разум к боли привык уже давно. Ногти его барабанили по керамическим пластинам, заменявшим ему грудину. Правая рука тупо ныла.
Плоть вокруг дула обуглилась и теперь дымилась, но боли он не чувствовал. Орали от боли мозги Визжало от боли сердце. Он оттолкнулся от переборки, выпрямляясь. Со щелчком отцепил ботинки. Два шага, и нога оперлась о переборку позади. Оружие перезаряжено.
Он оттолкнулся, посылая себя в коридор. Боль вновь залила его, но в этот раз он принял ее с распростертыми объятьями, растворился в ней, использовал ее, вкладывая в вопль всю свою ярость, боль и самопожертвование.
- Судя по голосу, он разозлился, - заметил Хэни.
- Назад, - сказал Оз, отталкиваясь, - Назад к челноку.
