Рыжий свел тесное знакомство с самим Юрием Кругловым, довольно молодым, но перспективным и чрезвычайно увлеченным исследованием Зоны ученым. Круглов, несмотря на не очень большой опыт, сумел получить целую группу исследователей в распоряжение, плюс к ним был прикомандирован целый армейский взвод для сопровождения во время вылазок в Зону. Во время некоторых из них Круглова в качестве проводника и консультанта сопровождал Шухов. Ученые неплохо платили ему, а Рыжий был рад не столько деньгам, сколько возможности принять участи в так интересующих его исследованиях.
Высшее руководство Круглова в лице академика Сахарова и академика Розенберга (немца) не очень одобряло контакты Круглова с «дикарями», как они называли (причем заслуженно) ходоков, но на общество Рыжего смотрело сквозь пальцы. Сахаров сам лично имел беседу с Дмитрием и убедился, что парень — иного поля ягода. Между прочим, через Шухова нашли общий язык с учеными и многие из других ходоков, успешно сбывающих теперь исследователям найденные в Зоне диковинки. Круглов же периодически давал Диме задания, выполняя которые Рыжий подчас по нескольку дней пропадал в Зоне. По усмотрению ходока он мог подбирать себе компанию из пары-тройки себе подобных, причем платили ученые исправно и щедро. Соответственно, задания, причем не из легких, почти всегда выполнялись. Единственное, чего не могли обеспечить ученые ходокам — так это беспрепятственный проход через Периметр и обратно. Тут уж свое веское слово должно было сказать Объединенное Командование Войск Коалиции, а оно было категоричным: гражданским в Зоне не место.
Но кто-то же должен выполнять граничащие с безумием, опасные, почти самоубийственные поручения и рисковать своей головой ради нескольких причудливо раскрашенных бумажек под названием «деньги»? Идти на чудовищный риск? Как вот сейчас, например….
…Рыжий лежал на мокрой после дождя траве холма, и в бинокль следил за развалинами старой фермы. Холодная вода струйками затекала под бронежилет и кожаную куртку, обшитую наподобие чешуи титановыми пластинками. Приятного, конечно, было очень мало, но Шухов терпел. Оно того стоило. Под боком шевельнулось, заерзало. Дмитрий нашарил рукой извивающееся скользкое тельце, сдавил в ладони. Мерзко хрустнуло, и Рыжий отбросил подальше от себя раздавленную сороконожку. Тварюшка не очень уж опасная, но цапнуть вполне может, потом синяк недели две держаться будет.
За фермой темной громадной поднималась железнодорожная насыпь, левее осталась дорога, проходящая под мостом, который частично рухнул незадолго после Второго Взрыва. Ох и перепугался тогда Дима! Как будто на дыбы встала земля, и свершился небольшой катаклизм. На мосту как назло стоял и мирно ржавел под дождиками недлинный железнодорожный состав, и часть вагонов полетела вниз с почти двадцатиметровой высоты. Грохоту и скрежета, понятное дело, было с избытком. А мост просто просел вниз, большая часть несущих балок треснула, и рельсовые пути вместе с прибитыми к ним шпалами свесились вниз.
