Новые слезинки последовали за первой, и я, обычно беспомощный перед лицом эмоций, догадался, что тут нужен некий утешающий жест.
— С Коди все будет нормально, — заявил я, благословляя собственное умение убедительно врать. — Ему лишь нужно выбраться из раковины.
Рита снова шмыгнула.
— Ты правда так думаешь?
— Конечно! — Я накрыл ее ладонь своей (жестом, недавно подсмотренным в кино). — Коди замечательный мальчишка! Просто он взрослеет чуть медленнее остальных. Из-за того, что с ним приключилось.
Она покачала головой и ударилась в слезы.
— Откуда ты знаешь?!
— Знаю. — Как ни странно, это-то я знал на самом деле. — Я прекрасно знаю, что он чувствует, потому сам прошел через такое же.
Жена обратила ко мне блестящие заплаканные глаза.
— Ты… ты никогда мне не рассказывал…
— И не буду. Но это очень схоже с тем, что было с Коди, так что я действительно знаю. Доверься мне, Рита.
И я снова потрепал ее по руке, мысленно добавив: «Да, доверься мне. Доверься, и я выращу из Коди замечательно приспособленное, полностью работоспособное чудовище, такое же, как я сам».
— Ох, Декстер, — вздохнула она. — Я тебе верю! Но ведь он такой…
И снова залилась слезами, орошая всю кухню.
— С ним все будет нормально, — повторил я. — Правда. Ему нужно выглянуть из раковины. Научиться играть с другими детьми, со сверстниками.
И мысленно дополнил: «Научиться притворяться быть как все», — хотя вслух этого не сказал.
— Если ты уверен… — пролепетала Рита и опять оглушительно шмыгнула носом.
— Уверен.
— Хорошо. — Жена промокнула глаза и нос салфеткой. — Тогда мы просто… — Хлюп. Шмыг-шмыг. — Наверное, нужно придумать, как ему почаще играть с остальными детьми.
— Главное — начать! — поддержал я. — Оглянуться не успеешь, как он и в карты мухлевать научится!
Рита высморкалась в последний раз.
— Иногда трудно понять, шутишь ты или нет, — сказала она, потом встала и чмокнула меня в макушку. — Здорово, что я тебя так хорошо знаю.
Конечно, знай она меня на самом деле так хорошо, как думала, она бы всадила в меня нож и бросилась со всех ног прочь, однако важная часть жизни состоит в поддержании наших иллюзий. Я промолчал, и чудно успокаивающая рутина завтрака продолжилась. Позволить кому-то за собой ухаживать — подлинное удовольствие, особенно когда этот кто-то — истинный профессионал на кухне. Я не против даже выслушивать сопутствующее ухаживаниям щебетание.
Коди и Эстор присоединились к нам, когда я пил вторую чашку кофе. Дети уселись бок о бок, с одинаковыми сонными и недоуменными физиономиями. Без кофе им потребовалось несколько минут на осознание того факта, что они уже в общем-то проснулись. Как обычно, первой тишину нарушила Эстор.
