* * *
Артподготовка длится уже шесть часов.
Через наши головы непрерывно долбят орудия всех калибров. Очень утомительно слушать всю эту многодецибельную какофонию, а еще более утомительно — сидеть и ждать. Пока стреляла только наша артиллерия — было еще ничего, но около девяти утра немцы начали свой обстрел. Для начала досталось выгоревшему лесу, отделявшему нас от передовых позиций, а потом германские 28-сантиметровые гаубицы стали бить по предполагаемым районам сосредоточения резервов.
Вот тут то я страху и натерпелся.
Этот страх двойной — подсознательный и иррациональный, которое испытывает тело, и сознательный, с которым пытается бороться разум, понимая опасность.
11-дюймовые снаряды, перелетали через наши позиции и взрывались где-то в пятистах метрах позади.
Тем не менее, сотрясение земли ощущалось всем телом.
Это вам не минометный обстрел, под который в 95-ом угодил на Кавказе…
Я посмотрел вверх. Там, на значительной высоте, шли большие четырехмоторные бипланы — русские бомбардировщики несли свой смертоносный груз, предназначенный немецким артиллеристам. Шесть групп по три самолета. На некоторой дистанции от бомбовозов мелькали шустрые истребители.
Поторопились бы, а то мы тут уже час сидим, обстрел терпим. Вот накроют нас, совершенно случайно, притом — им потом стыдно будет.
Земля вновь содрогнулась от падения очередного двадцатипудового гостинца.
Суки…
Напротив меня, скрючившись и зажав между коленями дробовик, в окопе сидел Савка.
При каждом взрыве его каска звякала о ствол ружья. Бледные губы непрерывно шевелились — мой ординарец истово молился.
А вот сидящий справа от меня унтер-офицер Наумов внешне был абсолютно спокоен. Глаза закрыты, на умиротворенном лице — улыбка.
Как там, у поэта — 'Гвозди бы делать из этих людей'?
Так вот, Наумов — мужик для этого дела вполне подходящий. Нервы, так точно — железные.
Блин! Да когда ж все это кончится!!!
У меня сейчас такое состояние, что дайте мне немца — я его зубами загрызу. Даже стрелять не буду, потому что пуля — это слишком легкая смерть.
Однако, спустя некоторое время, вражеский обстрел внезапно прекратился.
Слава Богу!
Наши же орудия продолжали палить, перемалывая оборону противника, районы сосредоточения подкреплений, полевые батареи. Это — хорошо. Чем больше они сейчас перебьют немцев, тем меньше нам потом возни.
Я посмотрел на часы — без четверти одиннадцать.
2
Прошлым вечером, незадолго до ужина, нас посетили командир полка с офицерами штаба и мой знакомый любитель пения — отец Серафим, оказавшийся целым протоиреем!
