По-видимому, встретить незнакомых людей в своих владениях он не ожидал, потому что за оружие взяться не подумал.
Роман же был готов к встрече и, не дожидаясь боевой реакции рефаима (местный мажордом, надо полагать), кинул ему в лицо по-английски повелительное, добавив мыслеволевой раппорт:
— Стоять! Где пленница?!
Франц — это был он — вытянулся по стойке «смирно», не успев сообразить, кто отдаёт ему приказы. Заговорил по-французски:
— В бункере…
— Веди!
Здоровяк молча повернулся и потопал по коридорам здания, состоящего как минимум из двух десятков комнат и служебных помещений.
Гости последовали за ним.
Ылтыын мысленно показал Роману большой палец, оценивая и его перелёт в логово Гловитца, и выигранную ещё до физического контакта схватку с мажордомом.
Спустились на два этажа под землю, не встретив ни одной живой души.
Сердце Романа забилось сильней. Он с трудом удержал себя от тычка в спину провожатого: казалось, тот застыл на месте, едва перебирая ногами.
Остановились у двери с замысловатым вензелем, провожатый достал чип-ключ, провёл над белым квадратиком слева. Сверкнул зелёный лучик. Дверь, металлическая, толстая, массивная, начала медленно открываться.
Ылтыын шагнул вперёд.
«Давай, я пойду первым. Вдруг там засада?»
«Никого там нет», — отмахнулся Роман, жадно прислушивающийся к ментальным «шёпотам» за дверью.
«Почему же месье Гловитц так слабо охраняет свою тюрьму?»
«Уверен в себе, — ответил Роман, окончательно теряя терпение. — Жди здесь».
Он протиснулся в не до конца раскрывшийся проём двери.
Взору представилось небольшое, плохо освещённое помещение, стены которого, пол и потолок были покрыты металлической сеточкой с тонкими иголочками, по которым змеились голубые электрические змейки. Пахло озоном. На топчане у стенки неподвижно лежала женщина в джинсовом костюмчике, запрокинув бледное лицо.
— Юна! — выговорил Роман пересохшими губами.
Только теперь ему стал доступен мыслеобмен с женой, да и то лишь «в одну сторону»: он её видел, чувствовал и слышал, она его нет!
— Юночка!
Роман бросился к жене, давя подошвами иголочки на полу, не обращая внимания на обвившие лодыжки электрические змейки.
Ылтыын всунул голову в проём двери.
— Жива?
Роман не ответил, оглаживая лицо Юны ладонями.
С пальцев стекли на кожу женщины тоненькие розовые разрядики.
Девушка не пошевелилась.
В коридоре вдруг раздался лязг и звон.
Ылтыын исчез.
Началась какая-то возня, сопение, послышались удары и вскрики. Затем раздался негромкий в тесном помещении выстрел.
