Лирнэ оглядел бедную обстановку комнаты: обшарпанные стены и потрёпанную одежду Камжена. Нет, так жить он точно не хочет.
— Просто временами я понимаю, что я всё же создание света и мне противно служить тьме! — произнёс Элрэт, отводя взгляд.
— Ты создание света!? — выпалил Серый Кот. — Уж кто-кто, а ты светлым однозначно быть не можешь! В лучшем случае ты серый.
— Я не могу быть серым, в моей жизни не бывает середины, я привык бросаться из крайности в крайность! — вспылил Элрэт.
— Хаос — твоя структура, — молвил Камжен тихо. — И ты тень его.
Камжен закурил трубку, Элрэт поморщился от дыма. Курить он так и не научился.
* * *
— Почему Элрэт не отвечает на мой зов? — спросила Селена у Ильгоса после пятой попытки выйти на связь.
— Он заблокировал сознание, — вздохнул дроу.
— Можешь хотя бы узнать, где он?
— Можно попробовать.
Он извлёк из ящика стола зеркало.
— Вот при помощи этого мы сможем его увидеть.
— Дай сюда! — закричала колдунья, выхватывая из рук Ильгоса зеркало.
После некоторых магических манипуляций изображение в зеркале начало проясняться.
Увиденное не обрадовало Селену.
— Он сдружился с моим бывшим слугой! — закричала она.
— И что с этого? — скромно спросил Ильгос.
— То! — закричала колдунья. — Когда-то он предал меня, теперь промывает мозги моему лучшему магу, научил его блокировать сознание и, может быть, внушает идеи света, к которому он обратился. И более того, он знает слабые места Совета.
— А что мешало вам просто убить предателя? У меня на родине все так делают.
— Раньше он был под мощной защитой своих многочисленных артефактов. А сейчас, судя по всему, лишился своего былого могущества. Вот только посмотри, до чего он докатился. Да и влиятельных друзей, как раньше, у него, похоже, не осталось.
— Так почему бы не убить его, и всё? Я могу это устроить! — Ильгос расплылся в улыбке.
— Похоже, я даже придумала для него самую подходящую смерть: нет ничего ужасней, чем умереть от руки друга, пусть тоже почувствует, каково это, когда тебя предали. Пусть это сделает Лир.
— Но не думаю, что он захочет убивать его, они же, вроде, друзья.
— По своей воле нет, но, если у него не останется выбора, он скорее пожертвует чужой жизнью, чем своей. Он всё же эстир, а они мало подвержены благородству и жалости. Нужно всего лишь вмешательство в его сознание.
— Но он обладает очень сильной волей и не поддаётся магическому воздействию такого рода, — возразил Ильгос.
— Я всё устрою! — услышали они голос Энн, внезапно вошедшей в кабинет. — В конце концов, мне он доверяет больше, чем кому-либо из Совета.
