По пути к зимовью я сделал крюк, чтобы посмотреть, над чем так разоралось целое полчище ворон. Возле толстых высокоствольных кедров увидел вытоптанную в снегу площадку, но среди кабаньих следов трудно было что-нибудь разобрать. Кабаны прошли здесь дней десять назад, после них выпал небольшой снег и припорошил следы. Расхаживая между деревьев, я заметил возле крупной валежины два оглоданных кабаньих скелета. Часть разбросанных костей валялась далеко в стороне. Интересно, чья это работа? Заглянув за валежину, я почувствовал, как мое любопытство сменилось удивлением, а потом и неприятным холодком тревоги. Кабанов убил медведь! Двух сразу! Но это был не обычный медведь. Мне приходилось читать о полутонных лесных великанах, но этот, как мне показалось, вряд ли бы уложился в полтонны. Две мои ноги свободно размещались на его следе, а там, где медведь перелезал через валежину, снег был снесен на полтора метра. Зловеще каркали вороны, и я подумал, а не этот ли бродяга снял скальп с бывшего хозяина нашего зимовья. Несомненно, зверь стал шатуном, и встреча с ним не сулила ничего хорошего; а она могла состояться самым неожиданным образом. Кабанов в этом ключе ходило много, и, как знать, не задержался ли в нем медведь. Тайга сразу стала какой-то неуютной, и я заторопился в зимовье.
Рысь третьи сутки не притрагивалась к пище, и только замерзшей в банке воды стало немного меньше. Я несколько раз ходил ночью проверять петли и наконец вытащил из одной зайца. Я бросил его в клетку к рыси, и к утру он исчез. Теперь можно было надеяться, что рысь выживет.
На следующий день я принялся изготавливать задуманные петли. У нас нашелся тонкий стальной тросик, который вполне подходил для приспособления. Собственно, все орудие состояло из нескольких концентрически расположенных петель, сходящихся к одному концу. Если в силке петли перекрывают друг друга, то здесь это не подходило — ударив лапой по одной петле, рысь отбила бы и все остальные. Пришлось расположить их одна в другой, вынося внутренние немного в сторону. Штука казалась нехитрой, но по части плетения тросов у меня были весьма скромные навыки, и только с помощью Димки удалось закончить «приспособу». Мы хотели уже испытать конструкцию на рыси в клетке, но вовремя сообразили, что можем задушить пленницу.
На охоту за вторым зверем мы вышли поздно. Сначала Сузев распорол свой ул, потом удрали в тайгу собаки и вернулись лишь после того, как мы начали стрелять. День выдался морозным, с ветерком. Чувствовалась беспощадность зимы, охватившей холодом землю. Колючая поземка бежала по льду ключа и порошила глаза. Кое-где по нему выступали наледи — ключ промерзал до дна. Наледи дымились густым паром, и мы осторожно обходили их. Все шло хорошо, и только необходимость вести собак на поводках портила настроение. Собаки не привыкли ходить в тайге таким образом, им всюду нужно было сунуть свой нос, что сильно мешало при ходьбе.
