— Знаешь, что я слышал? — конфиденциально произнес Лэрри, отворачиваясь от репортеров из спортивного отдела.
— Не знаю. А что ты слышал?
— Историю об одном парне из Балтимора, которого, так же как тебя, уволили из местной газеты. Ну так вот: он уже получил расчет и ему оставалось отработать всего один день. И в этот последний день он накропал такой потрясающий материал, что вызвал общегородскую сенсацию. Полагаю, впрочем, он все это выдумал.
— Но репортаж-то напечатали?
— Напечатали. Но о том, что он сенсационный, в редакции поняли только на следующий день, когда читатели оборвали у них все телефоны.
— И о чем же был этот репортаж?
— Я точно не знаю, но что-то из серии «А идите вы, начальнички, к такой-то матери». Короче, всех обгадил и показал своему менеджеру большую фигу.
Глотнув вина, я обдумал слова Лэрри и наконец сказал:
— Сомневаюсь!
— В чем ты сомневаешься? Говорят, все именно так и было.
— Сомневаюсь, что он добился чего хотел. Наверняка менеджмент после этого собрался на совещание, и его представители, согласно кивая, говорили, что правильно сделали, избавившись от такого склочного и несдержанного парня. Вот если ты действительно хочешь показать при увольнении большую фигу кому-нибудь из руководства, то надо сделать это так, чтобы начальник сильно пожалел, что уволил тебя. Иначе говоря, ты должен написать такое, что навело бы его на мысль о твоей незаменимости.
— Ты это, что ли, собираешься сделать?
— Нет, парень. Я собираюсь уйти из редакции незаметно, тихо прикрыв за собой дверь и растворившись в ночи. И опубликовать наконец свой роман, который в случае успеха и станет той самой фигой для нашего руководства. У меня уже и рабочее название соответствующее имеется: «Да пошел ты, Крамер!»
— Здорово!
Бернард расхохотался, после чего мы заговорили о другом. Но, беседуя с приятелем на другие темы, я продолжал думать о той самой пресловутой большой фиге. В частности, о романе, который собирался реанимировать и довести до конца. При этом временами меня охватывал такой сильный писательский зуд, что хотелось сорваться с места, уехать домой и немедленно засесть за работу. А еще я думал о том, что это, возможно, скрасит оставшиеся мне до ухода из редакции две недели. Особенно если я буду каждый вечер вовремя возвращаться к себе и упорно трудиться над текстом.
Неожиданно зазвонил мой сотовый. Бросив взгляд на дисплей, я понял, что звонит моя бывшая жена и неприятного разговора с ней не миновать. Соскочив со стула, я двинулся по проходу между столиками к выходу из бара, чтобы пообщаться с ней на парковке, где было не так шумно.
