— Вот о чем я хотел тебя просить, моя милая Верочка: нам надобно поскорее посоветоваться чтоб обоим быть спокойными.
— Да, миленький, надобно. Поскорее надобно.
— Так дня через четыре, через три…
— Ах, если бы так, миленький, вот бы был умник.
— Через три, верно, уж найду квартиру, закуплю, что нужно по хозяйству, тогда нам и можно будет поселиться с тобою вместе?
— Можно, мой голубчик, можно.
— Но ведь прежде надобно повенчаться.
— Ах, я и забыла, миленький, надо повенчаться прежде.
— Так венчаться и нынче можно, — об этом я и хотел просить тебя.
— Пойдем, миленький, повенчаемся; да как же ты все это устроил? какой ты умненький, миленький!
— А вот на дороге все расскажу, поедем. Приехали, прошли по длинным коридорам к церкви, отыскали сторожа, послали к Мерцалову; Мерцалов жил в том же доме с бесконечными коридорами.
— Теперь, Верочка, у меня к тебе еще просьба. Ведь ты знаешь, в церкви заставляют молодых целоваться?
— Да, мой миленький; только как это стыдно!
— Так вот, чтобы не было тогда слишком стыдно, поцелуемся теперь.
— Так и быть, мой миленький, поцелуемся, да разве нельзя без этого?
— Да ведь в церкви же нельзя без этого, так приготовимся. Они поцеловались.
— Миленький, хорошо, что успели приготовиться, вон уж сторож идет, теперь в церкви не так стыдно будет.
Но пришел не сторож, — сторож побежал за дьячком, — вошел Кирсанов, дожидавшийся их у Мерцалова.
— Верочка, вот это и есть Александр Матвеич Кирсанов, которого ты ненавидишь и с которым хочешь запретить мне видеться.
— Вера Павловна, за что же вы хотите разлучить наши нежные сердца?
— За то, что они нежные, — сказала Верочка, подавая руку Кирсанову, и, все еще продолжая улыбаться, задумалась: — а сумею ли я любить его, как вы? Ведь вы его очень любите?
— Я? я никого, кроме себя, не люблю, Вера Павловна.
— И его не любите?
— Жили — не ссорились, и того довольно.
— И он вас не любил?
— Не замечал что-то. Впрочем, спросим у него: ты любил, что ли, меня, Дмитрий?
— Особенной ненависти к тебе не имел.
— Ну, когда так, Александр Матвеич, я не буду запрещать ему видеться с вами, и сама буду любить вас.
— Вот это гораздо лучше, Вера Павловна.
— А вот и я готов, — подошел Алексей Петрович: — пойдемте в церковь. — Алексей Петрович был весел, шутил; но когда начал венчанье, голос его несколько задрожал — а если начнется дело? Наташа, ступай к отцу, муж не кормилец, а плохое житье от живого мужа на отцовских хлебах! впрочем, после нескольких слов он опять совершенно овладел собою.
