— Когда я пришла домой вчера вечером, он ждал меня. И сразу начал упрекать за то, что я вернулась так поздно. Потом поцеловал меня. Потом… Я хотела остановить его, но не смогла. Это было сильнее меня. Я этого хотела, очень хотела с того самого дня, когда он привел Джемми.
— Так ты занималась с ним любовью? — смущенно спросила Сэм.
— Да. В сарае.
Мэнди оттолкнула Сэм и зарыдала еще пуще. Слезы, словно капли дождя, падали на щеки.
— Но когда я проснулась, его не было, — всхлипнула она. — Он ушел, даже не попрощавшись.
— А что ты хотела, чтобы он сказал?
Мэнди положила руки на прохладный подоконник и посмотрела на светлеющее небо:
— Я не знаю.
— Может быть, он ушел, потому что не знал, что сказать. Вероятно, для него это так же сложно, как и для тебя.
— Нет, я думаю, здесь таится большее, чем просто нежелание подобрать слова, — тихо пробормотала Мэнди, как будто не хотела, чтобы ее услышали. — Этим он хотел наказать меня.
— За то, что ты скрывала от него Джемми?
— Отчасти, — медленно произнесла Мэнди, начиная понимать, что за его страстью стояла скорее злость. — Но больше за то, что я не осталась с ним тогда, когда он меня просил об этом. Я не думаю, что он когда-нибудь простит меня.
Мэнди легла в постель, чтобы поспать несколько часов, а Джесс к этому времени был уже чертовски пьян. После того как ушел из сарая, он направился на свое ранчо. Там он нашел бутылку виски и, распластавшись на полу, поднес бутылку ко рту. Несмотря на то, что виски жгло ему горло, Джесс продолжал пить глоток за глотком.
Ему нельзя было касаться Мэнди. Это он говорил себе уже сотни раз в течение двух часов. Надо было покинуть ее дом в ту самую минуту, когда она вошла в комнату. И он покинул бы, если бы она не выглядела так, будто только что выпрыгнула из объятий Джона Ли.
Джесс опять поднял бутылку и сделал еще глоток.
Румяные щеки, неприбранные волосы, обольстительная улыбка. Он поставил бутылку на дощатый пол около колена. Не надо было целовать этот соблазнительный ротик, не надо было оставлять ей свою рубашку, которая будет напоминать о нем. Самодовольная улыбка появилась на его губах. Да, он оставил рубашку, чтобы ей было над чем подумать. Мэнди сама выпрашивала у него любви. К тому времени как они очутились в сарае, она уже пылала страстью, страстью к нему. И когда она уснула в его руках, его имя было у нее на устах. Он наказал ее, как и хотел.
Так почему же ты тогда напиваешься как свинья?
Потому что ему нравится вкус виски. Он сделал большой глоток, чтобы доказать это. Но обмануть себя не удастся. Можно обманывать кого угодно, но только не себя, не свое тело.
