— Есть, шеф! — сказал Джимми.
Чак, услышав это, разъярился. Мне пришлось его удерживать, чтобы он не вцепился в горло Гржибовскому. Он чувствовал себя глубоко оскорблённым. Была задета его честь. Он и на парковке всё ещё продолжал дёргаться, мотал в воздухе своей солдатской курткой и грозил, что вернётся и подожжёт польский клуб. Я силком утащил его к машине, и поговорить мы смогли только дома Джимми сказал:
— А хорошо могло бы получиться с поджогом, только, к сожалению, я больше не работаю в страховой компании! И никаких денег мы из этого не извлечём.
После концерта в «Принцессе Манор» Чак стал избегать меня. Он почти не выходил из гаража-мастерской. А когда бывал в своей комнате, то запирался на ключ. За неделю мы стали чужими людьми, и я несколько раз пытался выведать у Бэбифейса, как я должен был тогда повести себя с Гржибовским, чтобы не вызвать ярости Чака. Но Бэбифейс всякий раз отвечал одно и то же:
— В гневе человек сам не знает, что делает, и если он хочет отомстить, ему нельзя быть в гневе.
Дядя даже хотел дать мне свой голосовой генератор, чтобы я смог исцелить Чака от его добровольного одиночества.
— Парень наверняка обрюхатил ту китаянку, которой он чинил «БМВ», — сказал он, — и теперь не осмеливается сказать нам правду! Ребёнок родится красно-жёлтым бастардом! Ну и на здоровье!
В конце концов Чак пришёл ко мне в видеопрокат и сказал:
— Тео! В гробу я видал вашего польского босса!
— Послушай, это же совершенно бессмысленно — сердиться на старого хрыча, — сказал я.
— На самом деле не так, но теперь это уже не имеет значения! Я больше не сержусь. Кстати, ты хоть знаешь, почему твой дядя постоянно заказывает Hi-Fi-аппаратуру? Он перепродаёт её русским — усилители, приёмники, видеомагнитофоны, наборы кассет и всё такое! Он продаёт эти вещи, когда ты на работе!
— Ты не сообщил мне ничего нового, — ответил я.
— А недавно он даже спросил меня, — продолжил Чак, — не смогу ли я ремонтировать и продавать машины по его заказу, потому что у него есть хорошие клиенты из Минска. Он мне сказал: «Чтобы быстро заработать деньги, стоит кое-чем рискнуть!» Он на всё способен и того и гляди притащит в наш дом русскую мафию.
— Не позволяй себя втянуть в какие-нибудь его торговые делишки! — ответил я. — Он тебя поработит и больше уже никогда не выпустит из своей тюрьмы. Придется нам взять всё это дело под контроль!
Дома мы созвали кризисный совет и потребовали от дяди, чтобы он сказал нам всю правду о своём сомнительном гешефте.
