Благодаря этим раздорам и противоречиям, христианская теология развилась. Личность Иисуса и странные комбинации человека с божеством, которые вынуждены были придумывать, послужили основой для ее теории. Далее мы увидим гностицизм зарождающимся, благодаря течению идей вполне подобных, и в свою очередь стремящимся разделить единство Христа; но ортодоксальная церковь останется твердой в отрицании подобных измышлений; существование христианства, основанного на реальности личных действий Иисуса, зависело от этого.
Иоанн, несомненно, имел утешение при виде этих заблуждений, плодов духа, чуждого галилейской традиции, в верности и преданности окружавших его учеников. На первом плане был молодой азиат, по имени Поликарп, имевший всего около тридцати лет в период крайней старости Иоанна и который, по-видимому, уверовал в Христа еще в детстве. Крайнее уважение, с которым он относился к апостолу, побуждало его смотреть на Иоанна любопытными глазами юноши, в которых все увеличивается и преображается. Живой образ старца запечатлелся в его уме. И всю свою жизнь он говорил о нем, как о небесном видении. Главная его деятельность была в Смирне, и нет ничего невероятного в том, что Иоанн послал его туда стать во главе уже древней церкви, как то утверждает Ириней.
Благодаря Поликарпу, воспоминания об Иоанне в Азии, a оттуда в Лионе и Галлии стали живой традицией. Во всем, что говорил Поликарп о Господе, о его доктрине, о его чудесах, он ссылается на личных свидетелей жизни Иисуса. Он обыкновенно выражался так: "это я слышал от апостолов". "Я, которого наставляли апостолы и который жил вместе со многими, видевшими Христа... и т. д. Способ Поликарпа выражаться давал повод думать, что он, кроме Иоанна, знал еще других апостолов, например, святого Филиппа. Но гораздо вероятнее, что здесь некоторая гипербола. Выражение "апостолы", несомненно, означало Иоанна, которого к тому же могли сопровождать некоторые галилейские ученики, нам неизвестные. Можно также понимать под этим, если угодно, пресвитера Иоанна и Аристиона, которые, согласно некоторым текстам, были непосредственными учениками Господа. Что же касается Кая, Диотрефа, Димитрия и благочестивой Кирии, о которых послание Presbyteros'a говорит, как о членах кружка эфесян, то было бы рискованно очень много останавливаться на этих именах и обсуждать существа, которые, как говорит Талмуд, "никогда не были созданы", а обязаны были своим существованием только искусству подделывателя или, как Кирия, недоразумениям.
